Скачать книгу

сделать за несколько дней, если только дадите знать), а затем надеюсь (вправе надеяться), что будет гонорар (в этом злосчастном крае, где нет ничего, кроме рыбы, деньги нужны как воздух). Я надеюсь, что ты в случае чего постоишь за меня и выхлопочешь гонорар… Ну-с, жду от тебя просимого и крепко жму руку, целую, черт меня дери… Твой Иосиф»[95].

      Такими были условия, в которых жили политические ссыльные – а особенно те, у которых не имелось родственников, способных оказать им помощь. Десятого ноября 1913 года – то есть в тот же самый день – Сталин отправил письмо Татьяне Александровне Словатинской (большевичке, с которой он познакомился уже давно и которая была на той вечеринке в Санкт-Петербурге, где Сталина арестовали): «Письмо лежит у меня две недели вследствие испортившейся почтовой дороги. Татьяна Александровна! Как-то совестно писать, но что поделаешь – нужда заставляет. У меня нет ни гроша, и все припасы вышли. Были кое-какие деньги, да ушли на теплую одежду, обувь и припасы, которые здесь страшно дороги. Пока еще доверяют в кредит, но что будет потом, ей-богу, не знаю… Нельзя ли будет растормошить знакомых и раздобыть рублей 20–30? А то и больше? Это было бы прямо спасение. И чем скорее, тем лучше, так как зима у нас в разгаре (вчера было 33 градуса холода). А дрова не куплены в достаточном количестве, запас на исходе. Я надеюсь, если захотите, достанете. Итак, за дело, дорогая. А то “кавказец с Калашниковой биржи” того и гляди пропадет». Татьяна приложила все усилия к тому, чтобы ему помочь, о чем свидетельствует письмо от 12 ноября: «Милая, дорогая Татьяна Александровна, получил посылку. Но ведь я не просил у Вас нового белья, я просил только своего, старого, а Вы еще купили новое, израсходовались, между тем жаль, денег у Вас очень мало. Я не знаю, как отплатить Вам, дорогая, милая-милая». Двадцатого ноября, однако, он шлет ей письмо, полное отчаяния. «Милая. Нужда моя растет по часам, я в отчаянном положении, вдобавок еще заболел, какой-то подозрительный кашель начался. Необходимо молоко, но… деньги, денег нет. Милая, если добудете денежки, шлите немедля телеграммой. Нет мочи ждать больше»[96].

      Седьмого декабря 1913 года настроение у Сталина было, похоже, уже получше. В письме, отправленном в Австрию «господину Радомысльскому», он, касаясь вопросов внутрипартийной борьбы, написал: «Рад, что разрыв во фракции произошел теперь, а не полгода назад: теперь никому из мыслящих рабочих не покажется разрыв неожиданным и искусственным». Такое боевое настроение было у Сталина даже в ситуации, когда он сам жил на грани почти полной нищеты[97]. Через два-три дня он написал тому же адресату: «В своем письме от 9/XI пишете, что будете присылать мне мой “долг” по маленьким частям. Я бы хотел, чтобы Вы их прислали возможно скоро, по каким бы маленьким частям ни было. (Если деньги будут, шлите прямо на меня в Костино.) Говорю это потому, что деньги нужны до безобразия. Все бы ничего, если бы не болезнь, но эта проклятая болезнь, требующая ухода (т. е. денег), выводит из

Скачать книгу


<p>95</p>

Фонд 558, опись 1, дело 5393.

<p>96</p>

Эти письма были перехвачены жандармерией Енисейской губернии (фонд 558, опись 1, дело 5392). Впоследствии они были переданы в секретный архив КГБ. Однако писателю Юрию Трифонову – внуку Татьяны Словатинской – удастся получить их копии. Отношения между Сталиным и Словатинской, имевшие главным образом дружеский характер, породили, однако, слух о том, что между ними имелась любовная связь, и предположение, что Трифонов, возможно, является внуком Сталина. Как бы там ни было, ближайших родственников Татьяны ждала трагическая судьба. Ее зять, отец Трифонова, был расстрелян в 1938 году, а ее дочь отправлена в ссылку. Избежать «чистки» удалось только бабушке и ее внуку, но и их выгнали из Дома на набережной, который принадлежал правительству и в котором они жили, и им пришлось найти себе пристанище в коммуналке. Получается, что если кто-то помогал Сталину во время его пребывания в ссылке, это отнюдь не гарантировало ему безопасность во время сталинских репрессий. Однако несколько позднее писатель Трифонов получит Сталинскую премию по литературе. Та эпоха была воистину полна противоречий (см. статью Натальи Ивановой «Долгое прощание» («Московские новости», 13–20 августа 1995 г.)).

<p>97</p>

Фонд 558, опись 1, дело 49.