LITMIR.BIZ

      Она приподнимается. А вот это необязательно, говорит она. Ты целишься в меня. Тебе просто нравится сама идея убийства бедных девушек в подвенечных уборах. Могу поклясться, что они блондинки.

      Не в тебя, говорит он. Не вполне. В любом случае далеко не все я придумал сам, в истории есть примеры. Хетты…

      Да, конечно, но ты эту историю смакуешь. Ты мстительный… нет, ты ревнуешь, хотя непонятно почему. Мне дела нет до хеттов, истории и всего прочего – это лишь оправдание.

      Нет, подожди. Ты не возражала против жертвенных дев – сама включила их в меню. Я только выполняю заказ. К чему ты придираешься? К одежде? Слишком много тюля?

      Не будем ссориться, говорит она. Она чувствует, что вот-вот расплачется, и сжимает кулаки.

      Я не хотел тебя расстраивать. Успокойся.

      Она отталкивает его руку. Да, не хотел. Тебе просто нравится знать, что ты можешь.

      Я думал, тебя это развлекает. Слушать, что я тут разыгрываю. Как я жонглирую эпитетами. Фиглярничаю перед тобой.

      Она одергивает юбку и поправляет блузку. Как меня могут развлечь мертвые девушки в подвенечных уборах? Да еще с отрезанными языками? Думаешь, я бесчувственная?

      Я все переделаю. Все поменяю. Перепишу для тебя историю. Идет?

      Не выйдет, говорит она. Сказанного не воротишь. Нельзя выкинуть полсюжета. Я ухожу. Она уже стоит на коленях, сейчас поднимется.

      Еще уйма времени. Приляг. Он хватает ее за руку.

      Нет. Пусти. Посмотри, где солнце. Они вот-вот вернутся. У меня будут проблемы, хотя для тебя это не проблема, это не считается. Тебе наплевать. Тебе только бы побыстрее, на скорую руку…

      Ну, договаривай.

      Сам знаешь, устало говорит она.

      Это не так. Прости меня. Я животное. Меня занесло. Но ведь это просто выдумка.

      Она упирается лбом в колени. Помолчав минуту, спрашивает: что я буду делать? Потом, когда тебя не будет рядом?

      Ты справишься, говорит он. Переживешь. Дай-ка я тебя отряхну.

      Это не отойдет; не стряхивается.

      Давай тебя застегнем, говорит он. Не грусти.