LITMIR.BIZ

      Родная моя матушка, братья Виктор и Степан. Вот я и за границей. Но хорошо, что батюшка не дожил до этого дня, когда я, русский офицер, нахожусь в плену, в Австро-Венгрии. А ещё недавно, в августе 14-го, я в порыве восторга и гордости не стыдился слёз – за наши победы в Галиции, за нашу русскую армию, за царя и отечество, за солдат, с коими мы громили немцев и австрияков.

      И даже в трудную весну 15-го года, когда нашей армии суждено было принять на себя главные удары неприятельских войск, и весь год, что мы отступали – я не терял веры в нашу победу. Глупо попасть в плен во время такой операции, которую учинил противнику наш командарм генерал Брусилов, тем более, что рядом с нами геройски воевал князь Михаил Романов. Наверное, весна, которая чудесна в этих галицийских краях, да предыдущие удачи в Эрзуруме и Трапезунде, окрылили нас – боевых офицеров. Окрылили настолько, что в карпатских перевалах у нас просто закружились головы. Да так, что мы не увидели, как нас стали предавать союзники. Как изменился русский солдат: измотанный недостатком боеприпасов и снаряжения, развращённый болтовнёй о революциях да шатаниями всяких партийцев, вестями из дома о митингах и забастовках.

      Наверное, эта война, да невозможность сесть за один стол с глазу на глаз под нашим шёлковым оранжевым абажуром, ещё больше разъединили нас, мой брат Степан. Сейчас вспоминаю наши споры, когда, закусив удила, мы с юношеским ещё максимализмом пытались оправдаться каждый за избранный в жизни путь. Ты кипятился, вскакивая, обзывал меня «салонным демократом», «узколобым обывателем» и «контрреволюционером». Ты и в детстве любил в наших играх помахать деревянной саблей или выструганным из доски наганом. Предпочитал лазать по заборам, а не посидеть лишний раз с книгой, а уж тем паче помочь маменьке принести с базара корзинки с едой.

      Пытаюсь, и до конца не могу понять: как и когда революция вошла в нашу семью. Батюшка служил в земской управе, вся его «крамола» и состояла разве в излишней ревности к народному просвещению, да субботним походам в какой-то либеральный кружок. Мне кажется, что ты, маменька, всегда его тихо ревновала к посещавшим кружок мещанкам и, как и я, боялась пришлых и неблагонадёжных элементов из бродячих интеллигентов-народников с горящими глазами ссыльных, которых в нашей губернии развелось тогда немало. Ты помнишь, Степан, когда тебе было одиннадцать, а мне десять лет, к нам в дом зачастил Алексей Алексеевич. Он приходил вечером, тихо открывал калитку и стучал тростью в раму

Скачать книгу