LITMIR.BIZ

Скачать книгу

хранивший в своем архиве указы царей Иоанна Грозного и Петра Великого «на жалованные роду Сухово-Кобылиных города и села», наследник крупнейших в России чугуноплавильных заводов на Выксе, хозяин тысяч крестьянских душ, каждая из которых трепетала при виде своего сурового барина, «бивавшего из собственных рук».

      Внешностью он поражал всех, кто с ним встречался. Вот знаменитый портрет, перед которым слуги Кобылина замирали в паническом страхе, когда им случалось зайти в барский кабинет в отсутствие хозяина. Его написал художник Тропинин в 1850-х годах, в самый разгар следствия по делу об убийстве Деманш. Александр Васильевич смотрит с портрета холодными черными глазами. Взгляд его исполнен самообладания, смуглое лицо с заметными восточными чертами выражает горделивую независимость и непреклонную волю, крутой и властный характер; огромные усы заострены на концах, смоляные волосы зачесаны назад, на галстуке бриллиантовая брошь с фамильным гербом. До глубокой старости сохранял он лоск и осанку родовитого барина. Знавшие его в один голос твердят, что в 70 лет он выглядел крепким сорокалетним мужчиной, был красив и статен. Борода росла у него полумесяцем, круто загибаясь концами вверх, и только на девятом десятке полумесяц разогнулся, превратился в широкую лопату, под глазами появились мешки, сгладились черты восточного властелина, унаследованные им по материнской линии от рода Шепелевых – потомков татарского хана. Среди немногих сохранившихся фотографий Сухово-Кобылина в музее Бахрушина есть снимок, сделанный в Париже как раз в ту пору, когда Александр Васильевич познакомился с Луизой Деманш. Он сидит в кресле, широко расставив ноги в изящных штиблетах, европейский костюм сверкает белоснежными манжетами, пышные бакенбарды лихо загибаются назад, голова повернута, и глаза презрительно косят в сторону. Трудно представить, что этого гордого и неприступного барина повезут по городу в казенном экипаже со стражником на подножке вместо выездного лакея, что частные приставы будут взламывать его секретеры и рыться в бельевом шкафу его содержанки, что его любовные письма будут зачитываться с трибуны Сената и Государственного совета и что будут таскать его на допросы из Тверской части в Мясницкую, пока не усадят на гауптвахту у Воскресенских ворот. А там уж будут маячить ему и Владимирская дорога, и «сырая сибирка», и «бубновый туз»…

      Всё, братец, будет; это закон природы – и полиция будет, и Владимирки не минешь.

«Свадьба Кречинского», действие второе, явление XVI

      Луизу Александр Васильевич пленил. С первых же слов разговора, завязавшегося за столиком в «Пале-Рояле», он поразил ее своей темпераментной речью, блиставшей остротами на четырех европейских языках – французском, английском, итальянском и немецком, которыми он владел в совершенстве.

      «По сведениям, полученным от лиц, знавших Сухово-Кобылина, – писал в 1910 году журнал «Русская старина», – оказывается, что он играл в обществе перед судебным процессом выдающуюся роль по своему обширному уму, образованию

Скачать книгу