LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      – Ах вот что! Говорят, хазрет настолько влюблен в него, что позволяет ему говорить все, что у того слетает с языка, не обижаясь ни на какие колкости.

      – Это точно. Когда Ахмад Кермани приезжал в прошлый раз, они с хазретом отправились в баню, и Тамерлан завел разговор о том, можно ли в денежном виде отразить стоимость того или иного человека. Дошло до того, что хазрет напрямик спросил Ахмада: «А сколько бы ты дал за меня, если бы меня продавали на самаркандском базаре?» В тот момент они как раз раздевались, готовясь идти в парилку, и на хазрете уже оставался один только лечебный пояс, снимающий боли в пояснице. «Пять дирхемов, не больше», – ответил Ахмад. «Сколько-сколько?! – удивился Тамерлан. – Да на мне вот этот пояс стоит примерно пять дирхемов». – «Так его-то я и имею в виду, – сказал со смехом Ахмад. – Сам же ты не стоишь ничего. Хочешь обижайся, хазрет, хочешь нет, но ты уже так стар, что тебя нельзя использовать на работах. Даже в бане при тебе пятеро слуг, ибо сам ты не можешь сдвинуться с места. Если же тебя изжарить или сварить, то и самый зубастый тигр не сможет разгрызть твои окаменевшие сухожилия».

      – И хазрет стерпел? – взвизгнула Истадой.

      – Стерпел. Мало того, сам же мне потом со смехом пересказывал эту весьма ученую беседу.

      – А послы от Тохтамыша? – перескочила с одной темы на другую жена Искендера. – Они так и проиграли последнюю партию в шахматы? Так и уехали ни с чем?

      – Проиграли. Вчера утром покинули Самарканд. Не видать Тохтамышу своего Сарай-Берке как собственных ушей.

      – Бедняга! Мне его почему-то жаль.

      – А мне нисколько.

      – А как движется «Тамерлан-намэ»? Много написали?

      – Да, довольно много. Но с хазретом происходит что-то уж совсем непонятное.

      – Что именно?

      – То ли память здорово изменяет ему, то ли это какая-то очередная хитрость… Короче говоря, он все перевирает, все ставит с ног на голову, все события своей жизни, о которых известно многим ученым, занимающимся историей, в том числе и современной. Начать с того, что он приписывает рождение Джехангира не первой своей жене, не Айгюль Гюзель, а сестре Хуссейна, Улджай Туркан-ага.

      – Что ж, это понятно. Кто такая Айгюль Гюзель? Безродная самаркандка. А Улджай как-никак из хорошей семьи, – дернула плечиком Истадой.

      – Это-то так, но ведь хазрет любил Айгюль Гюзель. Он сам сколько раз признавался мне, что все его жены, вместе взятые, – ничто по сравнению с нею. И она не знала его калекой. Но это только одна из странных и непонятных ошибок, коими хазрет напичкивает нашу «Тамерлан-намэ». Это напоминает мне то, как он обычно вел себя на войне, когда он со своими туменами совершал немыслимые маневры и объявлялся там, где его меньше всего ожидали. Я понимаю некоторые детали, например, то ханжество, с которым хазрет возмущается тем, как Хуссейн безо всякой причины казнил трех бадахшанских эмиров, а про свои преступления не говорит ни словечка…

      – Тс-с-с! – испугалась Истадой. – Ты что так разошелся! Не ровен час нас кто-нибудь

Скачать книгу