LITMIR.BIZ

      АЛЬБАНИ. Милорд, в чем дело? Я не понимаю.

      ЛИР. Допустим, сэр. – Услышь меня, Природа!

      Услышь, богиня! Откажись от мысли

      Гадюке этой материнство дать.

      Наполни ей бесплодием утробу

      Иль детородных органов лиши,

      Чтоб не могло ущербное нутро

      Зачатьем эту тварь благословить.

      А если все же понесет она,

      Пусть в тяжких муках изверга родит,

      Чтоб, от него чудовищные пытки

      Приняв, она состарилась до срока;

      Чтоб выплакала в юности глаза;

      Чтоб за ее любовь, за недосып,

      Он ей плевал в лицо. Она тогда бы

      Узнала, что детей неблагодарность

      Мучительнее, чем укусы змей.

      Скорей в дорогу!

      АЛЬБАНИ. Что произошло?

      Скажи мне, заклинаю небесами!

      ГОНЕРИЛЬЯ. Не беспокойся из-за пустяков.

      Все это старческое слабоумье.

      Что делать – возраст.

      ЛИР. Где еще полсвиты?

      Я к вам приехал с сотнею людей.

      АЛЬБАНИ. Да объясните наконец…

      ЛИР. Сейчас.

      О жизнь и смерть! Мне совестно, что ты

      Мужскую суть мою поколебала;

      Что я себя позволил оскорбить;

      Что плакал я. Чума тебя возьми!

      Пусть разобьет тебя параличом

      Отцовское проклятие мое!

      Вот глупые глаза, вы снова плакать?

      Вас надо вырвать, вырвать из глазниц

      И бросить вместе с вашими слезами

      В сухую глину. До чего я дожил!

      Постой же. У меня еще есть дочь.

      И эта дочь отца не даст в обиду.

      Я все скажу ей. От ее ногтей

      Ты морду не спасешь свою, волчица.

      По-твоему, величие былое

      Вернуть себе я не смогу? Увидишь.

      ГОНЕРИЛЬЯ. Теперь ты понял?

      АЛЬБАНИ. Знаешь, Гонерилья,

      Лишь потому, что я тебя люблю,

      Я не вмешался.

      ГОНЕРИЛЬЯ. Полно о любви.

      А ты, полу-мерзавец, полу-шут,