LITMIR.BIZ

      И за окном, и в зеркале ноябрь —

      прилип к стеклу, недоброе суля мне.

      Давнишней раны рваные края

      бросать пора бы склеивать соплями.

      Меня опять ноябривает он,

      я знаю эту подлую ухмылку.

      В глазах темно, в ушах унылый звон,

      но я бреду на кухню и в бутылку

      лью воду, и бамбуковый росток

      на подоконник ставлю – знак, что явка

      провалена, чтоб никакой браток

      сюда не лез, голодный, как пиявка.

      Небесной манны снежная крупа

      просыплется и к вечеру растает,

      но рана, как народная тропа,

      не зарастает, нет, не зарастает…

      «Лучший выход всегда насквозь»! —

      он вскочил, процитировал Фроста

      и решительно выпал в окно.

      «Да… – подумал, кровавя сугроб, – это правда —

      надежно и просто,

      но мучительно больно, и стыдно, и в целом смешно».

      Встал, шатаясь, куда-то побрел, на ходу выбирая осколки…

      А она, помаячив красиво в разбитом окне,

      полетела, нелепо взмахнув рукавами из алого шелка,

      и, рыдая, упала, как роза, на утренний снег.

      Возвращались в обнимку продрогшие, мир и любовь источая.

      Дверь открыла старуха-соседка и, тихо шипя, уползла.

      Наложили друг другу повязки, попили горячего чая,

      и мужчина пошел на работу. А женщина снова легла.

      Леда-спартанка, супруга царя Тиндарея,

      томно разделась у речки, сомлев на жаре и,

      нежно алея сосками,

      бедрами влажно сверкая,

      в быструю воду вошла, вся медленная такая.

      Что это там, в камышах, так тревожно белеет?

      Лебедь плывет! Ослепительный царственный лебедь!

      С каждым мгновением ближе,

      с каждой секундой смелее:

      щиплет, как девку, жемчужных грудей не жалея,

      властным толчком раздвигает тугие колени!

      Вот олимпийский напор! Налетает, как кочет,

      пыжится, топчет – никак, познакомится хочет…

      Это тебе не чахоточный номер балетный!

      Бог снизошел —

      поняла изумленная Леда.

      Нет бы шепнуть горячо:

      – Ты робеешь, я знаю!

      Леда, отдайся! Озолочу, как Данаю…

      Сахарно-белым бычком подманил он Европу…

      Да хоть вонючим хорьком – откажись-ка попробуй!

      Нет бы лелеять-ласкать-колыхать-колыбелить,

      нежить. как в люльке, меж крыл,

      чтоб от ласки слабея,

      Леда раскрылась, как белая лилия в полдень,

      свой исторический долг не стесняясь исполнить.

      …Здесь нет зеркал, в их пустоте, проплыв, не отразится время,

      часов

Скачать книгу