Маска - Емельян Марков

Скачать книгу

и т. д., говорила о себе, что мастерством она обладает достаточным, но, зная как, разве что смутно догадывалась раньше, что́ надо писать. В Средние века бытовала четкая символика: например, лимон на столе символизировал бренность бытия, морская раковина – чувственную любовь. Тогдашним живописцам поэтому легче было мыслить одновременно предметно и мистично, создавать выдающиеся, тоже в прямом и переносном смысле – из полотна, натюрморты. Сымитировать старинный способ творческого освоения можно, но воспроизвести вживе – нет, требуется новая предметная символика.

      Мы же располагаем совершенным предметным хаосом. Но хаос имеет свои законы, свои символы. На эти уже законы и символы чутье не у кого иной, как у Нонны. Откуда оно взялось – загадка. Но чутье очевидно. Явлено в ее нелепых и дивных букетах, которые безотлагательно, начиная с завтрашнего утра, примется писать на полотнах Нина Андреевна.

      К сожалению, в действительности атрибутивное противоречие между творческими подходами Нины Андреевны и Нонны и посредством спиртного не размывалось. Обыкновенно Нонна работала так: сплетала из обычных здешних цветов в непредсказуемом их сочетании один гигантский, тугой, нездешний, прекрасный на грани чудовищности цветок. «Уродливое может быть прекрасным, миловидное – никогда», – уверял Поль Гоген. Но Нина Андреевна не могла совсем избавиться от миловидности в своих натюрмортах. Даже на грани белой горячки не получалось. А Нонна захотела бы, не смогла б добиться миловидности ни во внешности своей, ни в букетах.

      Ночью Нина Андреевна мучительно трезвела, кричала от этой муки. Завтрашнее утро оборачивалось для Нонны руганью, растерзанием ее букетов и новым изгнанием. Вскоре же Нина Андреевна принимала ее опять почти нежно.

      И нынче Нина Андреевна встретила Нонну ласково, усадила обедать. Она пересаливала блюда безжалостно. Нонна, разумеется, терпела, съедала дочиста. Вся квартира Нины Андреевны была словно бы пересоленной и пережаренной, вещи в ней давно дошли до изнурения. Партии свежих цветов, например тюльпанов или хризантем, ярчели здесь, как стаи юркой рыбешки в мрачных, покрытых илом каютах потерпевшего век назад крушение корабля. Зато сколько былой жизни ощущалось в утопленных в безбытии вещах! В комнате в серванте под пушистой мышиного цвета пылью, которой коснись – и свежие пузырики, кажется, взовьются, стояли тонкие разноцветные рюмки и позолоченные бокалы. Они были забыты под пылью, как клад. Пила Нина Андреевна из скупого граненого стакана. Бытование во второй комнате Нонны представлялось призрачным в том, что нисколько не повреждало слоя мышиной пыли. Тяжелая на цветах рука Нонны на домашней пыли становилась бесплотной.

      Нина уютственно присела рядом с доедающей подгоревшую и пересоленную картошку, такую же рыбу Нонной потолковать:

      – Как с порноиндустрией? Не заладилось? – участливо спросила Нина Андреевна.

      – Нет.

      – Странно. Ты вроде из пролетарской среды.

      – При

Скачать книгу