ТОП просматриваемых книг сайта:
Саваоф. Книга 2. Александр Мищенко
Читать онлайн.Название Саваоф. Книга 2
Год выпуска 0
isbn 9785448320729
Автор произведения Александр Мищенко
Жанр Современная русская литература
Издательство Издательские решения
Как не сказать о замечательном выученике Курочкина чемпионе мира по самолетному спорту Саше Мякишеве. Его слово о моей книге тоже будет знаковым: кто знает цену святому труду, тот знает и цену литературе. А «привычку к труду благородную» впитал он в свой кровоток с детства. Это естество его деревенское. Деревня на труде стоит, из труда и растет она. Отец у Саши был трактористом, то покосы, то пахота, все в поле. Поэтому мать сына в сельхозтехникум Ишимский за ручку, можно сказать, привела. А что в авиацию попал, то тут случилось по О Генри, который мудро сказал когда-то: «Не мы выбираем дороги, а они нас». В школе учился – так у парнишки было. Пришел домой. Первая задача – воды натаскать. А до колонки, он как-то замерял, 800 метров. Две фляги берешь, надо ж напоить корову, быка, овец и теленка…
А помимо названных сонмы еще людей в Ишимской лесостепи ждут моей книги. И думаю я: достучусь ли до них? Но – Распутин. Большой художник. Совесть России. Что скажет Распутин? (Хоть латинизируй это трехсловье, как крылатую ныне вопросность теледопросителя сотен «персон» Анатолия Омельчука Arent Omeltchuk Если б спросил Омельчук, я бы именно такой, «первозванный» термин употребил). И действительно, что? И мог бы он спросить, чего, мол, это вы, Александр Петрович, забеспокоились? Совесть нечиста, что ли? Я ответил бы: «Была бы спина, вина всегда найдется». «Тем грустнее вредное смешивание вины и беды, что различать эти две вещи очень легко» (Чернышевский, Русский человек на rendez-vous). И спросил бы в свою очередь: «Историю, а верней анекдот, который, говорят, очень любил Василь Макарыч Шукшин, знаете, Валентин Григорьевич?» И прозвучало б ответ: «Что же это за история-анекдот?» «Извольте». А я рассказал бы его, хоть уверен, что он-то знает, но тут случай такой, что не лишне его вспомнить еще раз.
Идет заседание суда. Судят какого-то мужика. Прокурор сурово выложил про его вину. Потом, в подхлест ему давай судья понужать мужика. Ну, чисто как Ипполит Кириллович в «Братьях Карамазовых», когда сотрясался он в обвинительной речи нервной дрожью, считая ее за chef d’ceuvr, за лебединую песнь свою. Такой, мол, ты сякой, разъедришкин, так твою мать. Так было в те времена, когда, по-фонвизински, была «так юстиция строга, что кто кого смога, так тот того в рога». И выносили помпадуры, живописанные Салтыковым-Щедриным, загадочные приговоры в таком роде примерно: «Нет, не виновен, но не заслуживает снисхожденья». И вдруг в зал судебного заседания входит одна старушка. Бледная такая, скукоженная, помятая, изжульканная, как рубль, зажатый в руке умирающего с похмела бомжа человека живущего в пространстве, и с поношенным таким лицом, если уж честно довершать ее представление. Идет это совершенно истасканное существо – часто встречаю