LITMIR.BIZ

Скачать книгу

нь кофейник и, поджидая кофе, стал разглядывать небо. Небо было однообразно-серое, и невозможно было понять, что это за серость – мокрая хмарь или обычные предрассветные сумерки.

      Он открыл было страницу с прогнозом, но тут же закрыл ее обратно. «Продлим жизнь без дождя! – решил он. – Продлим жизнь…» Ваня вспомнил, что его мама была жива для него дольше, чем для других. После первого курса (в начале девяностых) он уехал в геологическую экспедицию – далеко, в тайгу, в Зауралье. А когда вернулся, узнал, что маму похоронили. Ваня съездил и посмотрел на холмик среди серых и черных могильных плит. Мама никогда не выбрала бы такое место. Мама там никак не могла быть, а значит, она была с ним все это время. Было бы лучше, чтобы экспедиция длилась еще дольше, тогда и мама бы пожила еще – хотя бы для него одного.

      Ваня так и не узнал, смог бы он снова поехать в экспедицию или бы всю жизнь боялся недосчитаться, вернувшись, тех, кого он оставил. Но всего за один год между его первым и вторым курсами деньги у науки закончились, экспедиции – тоже, зато началась эра Интернета, и для Вани вспыхнули и затрещали фейерверками новые возможности. Геология в соединении с Интернетом открывала головокружительные перспективы. Случайно оказавшемуся среди первых разработчиков геоинформационных систем, Ване не нужно было ничего специального делать – только ловить волну и держаться на гребне, что он и проделал потом с большим удовольствием на пляжах Калифорнии, когда работал в Силиконовой (а на самом деле Кремниевой) долине.

      Кафетьера издала тонкий свист и заплясала, громко булькая, на плите.

      – Buona, buona! – сказал ей Ваня. – Кафетьера была новая, итальянская и по-русски пока не знала, поэтому немножко капризничала. Впрочем, почти все предметы, жившие с Ваней, требовали к себе особого внимания. «Для меня предметы становятся как люди – наверное, это потому, что я живу почти без людей. Зато люди для меня живут дольше, чем для других». Мысль была тяжелой, как серая муть за окном, и Ваня быстро запил ее сладким, крепким кофе.

      Последний раз это случилось с Аксеновым. Ваня тогда еще читал бумажные книги и случайно прихватил в магазине в Москве какую-то новую книгу кумира своей юности – Василия Аксенова, а потом не спеша, с удовольствием читал ее целый год. И целый год думал об Аксенове, о его жизни, о том, что и Аксенов вот так же скитался, переезжал из одной страны в другую, но никогда не переставал быть русским – и твердил, твердил все о том же: Пушкин, Мойка, Окуджава, как жаль, что вас не было с нами… А потом оказалось, что весь этот год, пока Ваня вел мысленный диалог с Аксеновым, тот был уже мертв.

      «На фоне болезней, смертей и плохой погоды…» – открылось Ване в телефоне, куда он по привычке заглянул, пока пил кофе.

      «Все, – решил он, – хватит соцсетей, надо выйти куда-нибудь отсюда, хотя бы продуктов купить, пока снова не полило».

      – Привет, друзья, – сказал он своим любимым ботинкам. – Это дождь виноват, дождь, зима и серый рассвет.

      Ботинки были старые, заслуженные, не промокали, не просили каши, никогда не подводили и здорово помогали в самый тяжелый и дождливый день. Много ли людей могут похвастаться такими друзьями? А у Вани были такие друзья-ботинки. Но некому было хвастаться.

      Все еще думая о своих ботинках, он вышел и огляделся. По краям небо все еще было грязно-серым, но в зените оно уже наливалось бледной голубизной – совсем как в средней полосе России. Ваня окончательно повеселел и направился в порт – ему вдруг захотелось посмотреть на линию горизонта, скрытую в городе домами.

      В порту дул крепкий ветер, нагибал пальмы и сбрасывал в море тучи. Небо прояснялось. Ваня натянул поглубже капюшон и отправился в обход Старой Гавани. Ветер разгонял не только тучи, но и людей, собак и чаек. Все прятались и ждали, что будет. И сколько бы ни был Ваня счастлив подставлять лицо этому ветру, ложиться на него грудью, идти навстречу ему как в гору, но даже ему приходилось забегать то и дело в кафе, чтобы отдышаться под клекот и треск итальянцев, сбившихся в стайки, как птицы, пережидающие непогоду. Под конец он сдался, сел и раскрыл газету.

      Итальянские газеты ему не нравились, и вообще газеты не нравились, но пришлось привыкнуть – рано или поздно любой человек, живущий в одиночку, привыкает спускаться по утрам вниз в бар, заказывать кофе и открывать газету.

      «Уеду, – внезапно решил Ваня. – Ну и что, что я только что приехал, но этот дождь и эти бестолковые газеты (на первой полосе были финансовые катастрофы, на второй – сексуальные скандалы, на третьей «дедовщина в начальной школе»). Уеду, иначе я всерьез начну интересоваться тем, как выглядит дедовщина в начальной школе».

      Ваня сложил газету и отправился домой, прямо домой – зачем теперь продукты, если все равно уезжать? Около самого дома он очнулся от звука громко хлопавшей по ветру простыни. Поднял голову и вдруг увидел торжествующее синее небо, и в этой синеве белели и плескались простыни. Прямо напротив его окон прехорошенькая девушка, торопясь, вывешивала на веревку смешные белые трусы и майки. Увидев Ваню, она засмущалась, но потом все-таки махнула приветственно рукой и продолжала вывешивать и отправлять прямо в небо что-то белое и трепещущее.

      Ваня присмотрелся

Скачать книгу