LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      – Простите.

      Оба повернулись на голос и обнаружили, что к ним присоединился Рат’Трейк.

      Остряк сердито посмотрел на жреца.

      – Что?

      – Мне кажется, нам нужно многое обсудить с тобой, Смертный меч.

      – Пусть тебе кажется что угодно, – ответил даруджиец, – но я уже объяснил Усатому, что я – плохой выбор…

      Рат’Трейк словно подавился.

      – Усатому? – негодующе выплюнул он.

      Скалла рассмеялась и похлопала жреца по плечу.

      – Очень почтительный ублюдок, правда?

      – Я никому не кланяюсь, – прорычал Остряк. – Включая богов. И если это поможет, я хоть сейчас соскребу эти полоски со своей шкуры.

      Жрец потёр повреждённое плечо, свирепо посмотрел на Скаллу из-под кошачьей маски. Когда Остряк заговорил, он снова повернулся к даруджийцу.

      – Эти вещи вообще не обсуждаются, Смертный меч. Ты – то, что ты есть…

      – Я – капитан караванной охраны, и в этом – весьма хорош. Когда трезв, разумеется.

      – Ты – мастер войны, во имя Владыки Лета…

      – Назовём это увлечением.

      – Чем?!

      До них донёсся смех. Капитан Паран, всё ещё склонившийся над Итковианом, смотрел в их сторону и хорошо слышал весь разговор. Малазанец ухмыльнулся Рат’Трейку:

      – Никогда не получается так, как должно бы, правда, жрец? В этом наша, человеческая слава, и вашему новому богу стоит с этим смириться, да поскорее. Остряк, продолжай играть по своим правилам.

      – Иначе и не собирался, капитан, – отозвался Остряк. – Как поживает Кованый щит?

      Итковиан взглянул на него.

      – Всё в порядке, сударь.

      – Это ты соврал, – заметила Скалла.

      – И тем не менее, – произнёс Кованый щит и медленно выпрямился, опершись на плечо Молотка.

      Остряк посмотрел на сабли в своих руках.

      – Подери меня Худ, – пробормотал он, – они стали совсем уродливыми.

      Он вогнал клинки в потрёпанные ножны.

      – Ты не должен выпускать их из рук, пока война не закончится! – встрял Рат’Трейк.

      – Ещё одно слово, жрец, – проговорил Остряк, – и закончишься ты.