Внуки районного прокурора - Ольга Иженякова

Скачать книгу

стерике. Говорит, такого сраму от старого пня не ожидала. Била его, кричала, мол, на кого ее оставляешь, сына, невестку и восемь (!) внуков. Дед ответил, что пожил с ней почти сорок шесть лет, и – баста! Дальше будет жить для себя, сын немаленький, еще четыре года назад пятый десяток разменял, а внуками незачем попрекать, хотя, конечно, нас всех любит и все такое.

      Так стали мы бездедные, как сказала нам баба Нюра. Признаться, мы поначалу этого не заметили, потому что деда видела очень редко. Его работа в должности районного прокурора забирала все силы и время, домой он приходил поздно и почти всегда нетрезвый. На вопросы прямо никогда не отвечал, ссылаясь на государственную тайну. И даже, когда баба Тася – его законная жена – замечала следы губной помады, поцарапанную спину, он молчал, напоминая выразительными жестами про всю тот же вселенский секрет, который он ну ни за что не раскроет. Так и работал до самой пенсии, а когда вышел на заслуженный отдых, устроился адвокатом, сказал, без работы жизни не представляет.

      В нашем роду многие мужчины проявляли гиперинтерес к женщинам, это, говорят, передается на генетическом уровне. Про прадеда легенды ходят. Давно стал знаменитостью в нашем пятитысячном городке дед, а вот папа любит одну маму. Этому свидетельство я и мои семь братьев, я их иногда ласково называю – семеро козлятушек. Такой у нас, как принято считать, легендарный род Жужыгиных. Хотя, гордиться-то по большому счету нечем. Обычные мы. Говорят, вектор развития нашему внезапно разросшемуся роду был задан в годы войны, когда двоюродная прабабка вдруг стала открыто исповедовать веру, даже собрала народ на крестный ход и люди в безбожное время с иконами и хоругвями обошли город, тогда еще поселок. Примечательно, но все, кто участвовал тогда в прабабкиной затее, дождались своих родных домой, впрочем, это вполне может быть и случайностью.

      На следующее утро после дедовского ухода, наша другая прабабушка – мама Бабы Таси, – которую мы зовём просто – баба Нюра – собралась умирать. Говорит, хватит – стыда натерпелась с зятем, пойдет к своему муженьку на тот свет, чай он там остепенился и супружескую чистоту блюдёт. Поди, заждался ее, хотя, надо признать, в этом нельзя быть до конца уверенной, ведь с того света еще никто не возвращался, чтобы рассказать, что да как. Но сначала она решила проведать соседа, кажется, своего ровесника, который обычно в это время суток дремал на лавочке возле палисадника. Когда-то они дружили семьями, дети выросли на глазах, внуки и теперь мы – правнуки. Не знаем, за что такая честь выпала соседу, но давно больная бабулька поднялась с лежанки и без поддержки пошла к нему.

      Лично мне наш сосед не нравится. Все время ходит хмурый, братьев кобелятами называет. Выйдет, бывает, с тросточкой на улицу, сядет на лавочку и спит. Мимо идут люди, проносятся машины, а ему хоть бы хны. Знай одно – дремлет, греется на солнышке, как толстый домашний кот. Баба Нюра вздохнула, пойду, попрощаюсь со знакомым человеком, а там уж и хороните меня, как положено. Сейчас хорошо, земля теплая, прогретая, копать могилу – одно удовольствие. Лопата так и сама в землю просится, не то, что её олух, царство ему небесное, умер в январе, и приходилось старыми шинами землю разогревать, мужики мёрзли, шесть бутылок водки выхалкали пока копали, а все одно обморозились. Обула тапки, накинула цветастый ситцевый халатик, повязала голову ситцевым платочком, как всегда любила «в нахмурку» и направилась во двор.

      Событие это из ряда вон, поскольку не видела соседа добрый десяток лет. И, кто знает, может даже речь приготовила для такого случая. Скорее всего, так и было. Но перед этим сосед сделал какое-то замечание моему пятилетнему брату – Вадику, и, как у нас заведено еще старшими, Вадька в долгу не остался, он стащил у меня лак и, пользуясь тем, что дед все время дремлет, покрасил Степанычу ногти на руках в ярко-красный цвет. Деда разбудил хохот почтальонши, которая как раз проходила мимо и, увидев у девяностолетнего деда яркий маникюр, не смогла сдержаться от смеха. Вадька выглядывал через забор и тоже хохотал. Когда сосед пришел в себя он разразился бурным потоком в наш адрес – «кобелиное отродье», припомнил даже, как наш прадед у него на танцы брюки брал в долг, а возвращал всегда с пятнами. Все припомнил! Тут-то и появляется наша бабуля и прямо с порога кричит:

      – Ты чавой-то Степаныч, на мальца мово ругашься? Я иду себе, значит, по дороге, гляжу в оба глаза и не верю, слива горемычная трясется, а это от твоих матерков, оказывается! Как не стыдно тебе, дитю пять лет на днях стукнуло, а ты…это ж малец невинный, ангелочек.

      Она не успела договорить, как Степаныч грубо прервал ее:

      – И ты туда же – нынче слыхал, одной ногой в могиле стоит, обивку для гроба атласную выпендрёжную заказала, а как кобеленыша защищать так вылезла, даром, что мхом поросла…

      – Это я-то мохом поросла? Ах ты, гусь ощипанный! На себя-то глянь, да хорошо, ноги как штакетины таскаешь. Ты и в молодости-то справной походкой не отличался, все ходил вприсядку, на танцах стенку подпирал, выглядывал, чего-то высматривал, вынюхивал. Умным прикидывался. Мне твоя покойная Зоя все рассказала, и как вену резал, а потом можжевеловым соком смазывал, чтобы заражение крови вызвать и на войну не ходить… Молчишь, да я про тебя такое знаю! Видит Бог, если скажу, мало не покажется, сразу

Скачать книгу