Скачать книгу
рублей ассигнациями Глинские приобрели право быть на бале два раза в неделю, во все продолжение лета. Юлия с детской радостью готовилась к первому балу. Она устроила себе простенький, но изящный туалет: барежевое платье василькового цвета и легкую шляпку из прозрачной соломки с полевыми цветами и в ожидании открытия бала, села у окна, из которого можно было видеть проезжавших и проходивших в салоне. Тут началась сцена вроде той, которая бывает в наших провинциальных городках. Многие подъезжали, заглядывали в залу и, нашедши ее пустой, уезжали. Наконец четыре связанные семейства на «вич» решились, хлынули в залу, и она разом наполнилась. Вслед за ними подъехал высокий char-á-bancs, нагруженный немецкой молодежью, в альмавивах и серых фетровых шляпах с широкими полями. Они важно и спокойно вошли в залу молчаливой толпой, а затем вскоре съехалось и все общество. Юлия с матерью отправилась пешком. Когда они вошли, музыка уже играла, – и какая музыка! Пять музыкантов всего – и каких еще! Две или три пары вальсировали: рыжие г-да Ленке с затейливо причесанными девицами. Немцы в нерешимости стояли отдельной группой; остальные дамы и девицы расположились около стенки. Появление Юлии произвело всеобщее впечатление, все головы повернулись к дверям, из группы баронов послышались не слишком сдержанные восклицания восторга. Г-жа Глинская нашла себе место около г-жи Рубановской-Ленкевич, а Юлия села на первый пустой стул и очутилась возле незнакомой ей девицы. Ее соседка составляла совершенную противоположность с нашей героиней, она была также высока ростом, но не так стройна; талия ее была как-то коротка, движения и походка не совсем ловки, но не лишены грациозности, маленькая, прелестная головка ее как-то не шла к ее роскошным плечам; правильное лицо дышало нежным румянцем и свежестью, – свежестью, не известной нашим светским красавицам. Черты ее были неподвижны, и большие удивленные голубые глаза украшали, но не оживляли ее лица; волосы ее были белокурые с золотистым отливом. Словом, девица Каролина Розенберг совершенно олицетворяла собой этот тип цукер-пупхен, который встречаешь во всяком немецком обществе, в более или менее миловидных формах.
