LITMIR.BIZ

      Надо было найти и прикончить русского кабана, но потеря планшета выбила Эрика из колеи. Ему вдруг стало не до охоты на дерзкого русского танкиста.

      В планшете хранилась важная секретная оперативная карта. Эрик был обязан доложить о пропаже, что он сразу же сделал, немедленно связавшись по рации с командованием.

      Командир роты тяжёлых танков мгновенно назначил служебное расследование, а Эрику приказал ожидать в ближайшей русской деревне. Всё логично, другого поворота Эрик не предполагал.

      Разыгралась июльская жара. Эрик пил холодное козье молоко прямо из русского погреба и с удовольствием загорал под жарким солнцем в одних трусах на брезенте, расстелив его на корме «тигра», в то время как остальной экипаж, изнывая от жары, плескался у потемневшего от времени колодезного сруба.

      Монотонное ожидание окончания служебного расследования нарушил командир разведгруппы Курт Валленштайн, с которым Эрик сразу подружился, едва прибыв на Курский выступ под Белгород.

      С разведчиком было приятно общаться. Любезный Курт был человеком дела.

      Узнав историю Эрика с русским кабаном и планшетом, Курт навёл справки по рации и выяснил, что в тылу орудует русский танк с номером «двенадцать» на башне, и маршрут его в принципе несложно вычислить. Эрик мог бы поквитаться с русским танком и реабилитироваться в глазах командования.

      – Прекрасная идея, Курт! Ставлю канистру французского коньяка, если ты дашь мне координаты русского кабана, и они подтвердятся.

      – Эрик, он кружит поблизости в камышах, как видно, никак не может проскользнуть сквозь расположение наших войск. Я сообщу тебе по рации координаты, и ты сможешь его легко перехватить. Мой позывной – Черепаха ноль девять.

      – Я – Мамонт двадцать один. Удачной охоты, Курт!

      Разведчик нырнул в свой пятнистый полугусеничный бронетранспортёр и укатил. Эрик потёр лиловое запястье, оно всё ещё сильно ныло.

      Стиснув зубы от досады, лейтенант откинулся на спину и, щурясь, посмотрел на клонившееся к закату солнце. Вместо солнечного диска глаза Эрика вдруг чётко, как на киноплёнке, увидели болезненно-бледное лицо русского танкиста, так дерзко вторгшегося в его беззаботную жизнь, запрограммированную лишь на одно – лёгкий, как дыхание взаимной страсти, успех и сладкую, как губы вошедшей в раж красивой девушки, победу.

      Эрик оттопырил большой палец вверх и вытянул указательный палец правой руки вперёд, изображая пистолет. Лейтенант поднял дуло своего импровизированного оружия и дерзко прицелился им прямо в центр пылающего жаром солнечного диска.

      Вдруг мозг снова больно пронзила мысль о монете. У Эрика опять испортилось настроение.