Скачать книгу

основополагающую роль главных событий космической эпохи даже несмотря на то, что у них было мало личных воспоминаний о Спутнике или полете Гагарина52.

      В этой главе исследуется динамика культурной памяти советской космической эпохи и особое внимание уделяется опубликованным воспоминаниям и мемориальным событиям как культурным средствам мифологизации истории. Обсуждается конструирование государственного «главного нарратива» как героизирующего повествования о бесстрашных космонавтах и всесильных инженерах, из которого исключались любые упоминания о технических сбоях космических аппаратов или моральных слабостях космонавтов53. Официальная версия событий часто сталкивалась с контрвоспоминаниями, которые частным образом циркулировали среди космонавтов и космических инженеров.

      Если контрнарративы обычно ассоциируются с группами, имеющими ограниченный доступ к господствующему дискурсу, то контрвоспоминания космической истории часто производятся известными публичными фигурами (космонавтами) и элитными технократами (космическими инженерами), что создает расхождение между их личными воспоминаниями и публичным имиджем. Циркуляция этих частных воспоминаний породила контрмифы, сохранение и передача которых следующим поколениям через групповой фольклор стали неотъемлемой частью профессиональной культуры космической программы. Мифы о советском космосе не рассматриваются здесь как исключительно пропагандистские инструменты; вместо этого они анализируются как продукты советских практик сохранения и передачи памяти – как публичных, так и частных.

      Космическая эпоха в американской культуре

      Историк культуры Эмили Розенберг предложила полезную систему координат для анализа роли космической эпохи в американской культуре: четырехмерное пространство политики, медиа, философии и искусства. Шок от Спутника и предполагаемое «ракетное отставание» США усилили тревоги холодной войны, а эти тревоги, в свою очередь, подстегнули космическую гонку. Медиа были втянуты в соревнование по идеологической показухе, превратившее астронавтов в международных звезд и сделавшее из запусков космических аппаратов и телевизионных трансляций из космоса зрелищные публичные события. Идея технократии получила поддержку, технологические элиты – экономическую и политическую власть, а «контркультура» выбрала образ «Космического корабля Земля» для продвижения экологического сознания и новой глобальной идентичности, которая выходила за рамки политических границ национальных государств. В архитектуре, потребительском дизайне и живописи абстрактного экспрессионизма воцарились новые, вдохновленные космосом формы и цветовые палитры. Они отражали «первопроходческий» дух космоса, создавая эстетику самоуверенного прогресса, футуристической автоматизации и увлекательных личных приключений54.

      Динамика отношений между космическими полетами и медиа подчеркивает

Скачать книгу


<p>52</p>

Рейли Д. Советские бэйби-бумеры. Послевоенное поколение рассказывает о себе и о своей стране / Пер. с англ. Т. Эйдельман. М.: Новое литературное обозрение, 2015.

<p>53</p>

О культуре умолчания в советском публичном дискурсе см.: Siddiqi A. A. Cosmic Contradictions: Popular Enthusiasm and Secrecy in the Soviet Space Program // Into the Cosmos: Space Exploration and Soviet Culture / J. T. Andrews, A. A. Siddiqi (eds). Pittsburgh, PA: University of Pittsburgh Press, 2011. P. 47–76; Jenks A. L. The Sincere Deceiver.

<p>54</p>

Rosenberg E. S. Far Out: The Space Age in American Culture // Remembering the Space Age / S. J. Dick (ed.). Washington, DC: NASA History Division, 2008. P. 157–184.