LITMIR.BIZ

      Ясная грань луны вдохновляла меня на размышления, и, свернувшись на краю кровати, я не торопилась раздеваться. Хотя хотелось бы смыть с себя некоторые прикосновения ритуальным омовением. Чувства, ставшие клубком, смогут ли когда-то распутаться или со временем только разрастутся?

      Порой я ощущала пустоту, прячущуюся за милой улыбкой, которую все от меня ожидали. В груди словно давно возникла бездна, не заполняемая ничем, и особенно ночью это щемящее чувство превращалось в невозможность сделать глубокий вдох.

      Сколько раз я мечтала стать кем-то другим, столько, сколько меня сравнивали с матерью или сестрой. Как хочется, чтобы они перестали видеть во мне лишь её продолжение и навешивать свои ожидания. Эти ожидания, касающиеся того, какой я должна быть, удушают меня.

      – Мисс Аннабет? – нарушила тишину служанка Мари. – Помочь вам приготовиться ко сну?

      – Уходи, – прошептала я, давясь горечью в виде слёз. – Мне не нужно…

      – Ваш отец просил передать, что через три дня вы отправитесь на ночную охоту.

      – Прочь! – с неожиданной резкостью кинула я подушку в её сторону. – Приказов не понимаешь!? Напомнить, кто твоя госпожа!?

      Мари тихо сбежала из комнаты, оставив меня наедине с гнетущим одиночеством. Ночная охота, как и многое другое, была частью той паутины, которую отец плёл вокруг нашего рода.Ритуал, когда ведьмы прячутся в лесу, а хранители устраивают на них охоту, словно на добычу. В такую ночь часто устанавливается связь между хранителем и ведьмой,иной раз достаточно лишь одного прикосновения, чтобы соединиться с кем-то. Полагаю, в этом году образовалось слишком мало пар, и высший совет решил действовать решительно.

      Встала я с кровати и подошла к окну, надеясь, что лунный свет окажет хоть какое-то утешение моему беспокойному сердцу. Закрыв глаза, попыталась вспомнить те редкие моменты, когда моя жизнь была по-настоящему моей. Детские игры в саду, когда я могла быть просто Аннабет, не ожидающей одобрения, не утопающей в догадках. Тогда будущее казалось светлым, полным возможностей, а не запутанным клубком чужих стремлений и амбиций.

      Сейчас же, передо мной открывалась лишь череда обязанностей и долгих дней, наполненных притворством на зрительскую публику. Быть кем-то, кем я не являлась, стоило большого труда, а иногда, как сегодня, это наносило мне боль острее любого кинжала.