ТОП просматриваемых книг сайта:
.
Читать онлайн.Постепенно я постиг, почему Франциск мог так понимать каждого человека, точно знал его с детства. Ему ничто не мешало в нём самом. Он не знал перегородок между собою и человеком, тех перегородок, которые мешали бы ему принять человека таким, каков он есть, целиком, и без всякой личной к нему требовательности. Его сердце было настежь открыто такой мощью любви, что каждый приходивший к нему человек, со всеми своими скорбями, слезами и сомнениями, вливался в эту мощь и оставлял в ней свои страсти, получая взамен мгновенное успокоение и облегчение. Пришедший оставлял ему свои горести и уходил от него утешённым и обрадованным.
Всё то мудрое и великое, о чём мне говорил Иллофиллион и что я принимал всем умом и сердцем, но что считал для себя идеалом далёкого-далёкого будущего, я видел в простой доброте этого человека, в его повседневной жизни.
Мало того что Франциск жил, любя. Он своим примером обращения с людьми умел каждого так удержать в силе своей любви, что любой в его присутствии смягчался, переставая раздражаться и неистовствовать.
Однажды я стал свидетелем и даже участником потрясающего случая. Мы с Франциском находились у его дома, когда на поляну из леса выскочили двое крестьян: взбешённый отец, похожий более на разъярённого буйвола, чем на человека, гнался за своим сыном с огромнейшей дубиной. Он уже настигал несчастного, дубина уже была поднята вверх, чтобы опуститься на голову сына, как Франциск в два прыжка очутился перед разъярённым отцом и закрыл собою юношу.
Я в ужасе закричал, бросился ему на помощь, но убегавший юноша, очевидно, совершенно потерял рассудок и подумал, что я хочу его задержать. Со всей силой ужаса от надвигавшейся на него смерти он толкнул меня в грудь. Не ожидая с его стороны нападения, я упал навзничь; к счастью, я попал на завесу из лиан, запутался в них, но не особенно сильно ушибся. Но всё же я почувствовал резкую боль в позвоночнике и, вероятно, на несколько минут потерял сознание.
Когда я очнулся, Франциск стоял на одном колене и нежно держал мою голову руками. Рядом, закрыв лицо руками, рыдал, сидя на земле, юноша. Его отец сидел поодаль на упавшем бревне и, опустив голову, тяжело дышал.
– Мой бедный мальчик, вот опять тебе потрясение, а твоему организму так необходимо полное спокойствие. Не знаю, сможешь ли ты встать. Во всяком случае, вернуться в Общину к Иллофиллиону ты сейчас не сможешь. Я донесу тебя до своей комнаты.
Не знаю, как будто бы ничего особенного не говорил Франциск. Но тон его голоса, выражение его лица и глаза излучали такую бездонную любовь, такую умиротворённость и спокойствие, такую ласку и благословение, точно никакой драмы не произошло только что и он всего лишь созерцал рост цветов и трав, а не спасал от смерти человека, рискуя собственной жизнью.
Ещё