LITMIR.BIZ

      Эти моральные коллизии бросаются в глаза не только в вымышленных мирах, о которых написаны книги, но и в жизни авторов этих книг. Например, Стивенсон не рассказывает, что именно вытворял Хайд по ночам, он всегда прибегает к расплывчатым выражениям. Вероятно, он подразумевал однополые связи, но именно в год публикации романа, в Англии гомосексуализм вновь объявили преступлением{8}. Так или иначе, даже намека на эти темы от писателя, прежде известного книгами для юношества, было бы достаточно, чтобы разразился скандал. Да что там, Уэллс показал черновик романа жене, и она пришла в такое негодование, что он тут же предал огню все записи. Конечно, потом он не выдержал и написал роман заново, но подверг его лютейшей самоцензуре{9}.

      Судьба современника Стивенсона, Оскара Уайльда, сложилась куда печальнее. Созданный им персонаж Дориан Грей во многом схож с доктором Джекилом: он в разладе с обществом, находит способ переложить расплату за свои грехи на чужие плечи, постепенно теряет контроль – и вот классический драматический финал{10}.

      Через несколько лет после того, как Уайльда принудили смягчить гомоэротические моменты романа, он создал еще одно произведение, прямо высмеивающее викторианскую мораль: пьесу «Как важно быть серьезным»[28]. В ней также присутствует мотив альтер эго. Комедия, признанный шедевр Уайльда, срывала аншлаги в лондонских театрах, а сам писатель получил серьезный тюремный срок за гомосексуальную связь. Простить самого известного драматурга страны? Какое там, над ним еще и глумились: в первые месяцы заключения ему давали читать только Библию.

      В день освобождения он покинет Англию и через несколько лет умрет в Париже – в нищете и одиночестве.

      Во время суда, который изрядно занимал тогдашнюю бульварную прессу, Уайльд вместо того, чтобы отвергнуть все обвинения в духе «все это происки врагов и поклеп завистников», пытался проводить параллели с древнегреческими мудрецами-философами и их молодыми учениками. Он сказал, что тем, кто его судит, никогда не понять чистоты этой любви, – то есть фактически признал свою «вину». Таким образом, соперничали отнюдь не Ид и Суперэго. Уайльд ведь не считал, что поступает дурно! Его борьба, как и в платоновской «Апологии Сократа», развернулась между Эго, определявшим линию защиты, и внешним миром, которому эта линия не нравилась.

      Как вы считаете, в конечном счете его Эго повело себя глупо? Да, и Уайльда, и Сократа признали виновными, посадили в тюрьму и, в общем, уморили. Но взгляните: потомки иноземцев, говорящих на совсем других языках, даже сегодня с огромным интересом изучают их жизнеописания и черпают в них вдохновение[29].

      Кони и люди

      После того как мы столько говорили о морали, структурная модель,

Скачать книгу