Скачать книгу

бежали. Побросали все – танки, оружие, боеприпасы. Даже скотину. Она теперь – одуревшая, тощая – одиноко и голодно кричала на все голоса.

      В овраге – трупы.

      …Немцы никого не подпускали. Манька уж издергалась, изрыдалась – все юлила, вывихливала перед охраной:

      – Дайте маманьку схоронить! Битте…

      Немцы смеялись, попыхивали «Экштайном».

      Один раз Манька уж почти подползла. Протянула руку…

      – Halt! Zurück![3] Дуло автомата. Круглое, ровное. Равнодушно-черное. Смерть.

      …Их собрали в одном сарае. Человек двадцать. Из Мягкого, Дудина, Благодати. Кто чем провинился. Кто козу не отдал, кто хлеб прятал. Кто дочь защищал…

      Сутки держали без воды. О еде – нечего и думать.

      Все бабы. Все молчат. Один только мужичонка. Колготился – вскакивал, подбегал к двери, прикладывал к прорехам губы, шептал: «Братцы!» Как молился… Потом – обратно. Руки потные об колени тер. Вращал глазами, а то – суживал до змеиных щелей. «Тэ-тэ-тэ-тэ-э!» – пел ли, захлебывался?

      «Убогой», – думала Дарья.

      – Энтот сдал когой-то, – сквозь зубы процедила Ганька Калгушкина (Дарья ее знала – дальняя родственница по мужу). – Вот и места не находит.

      С улицы доносилась песня:

      Ja, wir sehen uns in Berlin,

      Nach Berlin geht unsere Reise![4]

      Дарья – ни слова по-немецки. Но догадалась, почуяла: гибель себе поют.

      «Так вам, окаянные! Войте, кликайте беду! Вернется!»

      …На рассвете открыли дверь:

      – Nacheinander raus![5]

      Никто не сдвинулся с места.

      – Komm schon, schnell! Kommt raus![6]

      Дарья поднялась первой. За ней гуськом – остальные. Прошли несколько шагов.

      Сзади послышались крики. Дарья невольно оглянулась.

      Мужичонка никак не хотел выходить. Плевался, вырывался. Вопил:

      – Братцы, братцы!

      Немцы его – прикладами по голове. Потом подхватили – поволокли.

      Шли молча. Дарья смотрела под ноги.

      – Даш!.. – Ганька догнала, хоть конвойный и вскинулся: «Halt!» Отмахнулась.

      – Помнишь, как Андрея хоронили?

      Дарья помнила. Был июль. Жарило-парило всю неделю, пока лежал. А как помер – дождь полил. Сильный! Всю дорогу до кладбища развезло. Чернозем жирный, липкий. Так и хватал за ноги. Будто не хотел пускать. Тонула в грязи…

      Дарья взглянула вокруг. Морозное солнце поднялось. Снег розово-желто-голубой. А то – темно-синий, как глаза Андрея, когда молодой был…

      Избы кончились. «К лоску идем, – догадалась. Лоск – напротив кладбища. – Вот и Андрей посмотрит…»

      Поставили в ряд, спиной к обрыву. Десять убийц.

      – Achtung!

      Дарья нахмурила лоб. Что-то соображала. Вдруг глаза – к небу.

      Господи Боже!.. Всех люблю! Главное – никого не забыть!

      Колька, Володька, Ляксей…

      – Feuer!

      Борис…

      На два фронта

      Виктор Квашин

      Михаилу Васильевичу Ярцеву дали путевку в военный санаторий. А чего бы не съездить?

Скачать книгу


<p>3</p>

«Стой! Назад!» (нем.).

<p>4</p>

«Да, увидимся в Берлине! Да, в Берлин лежит наш путь!» (перевод с нем. автора).

<p>5</p>

«Выходить по одному!» (нем.).

<p>6</p>

«А ну, живо! Выходите!» (нем.).