LITMIR.BIZ

      Я шумно выдыхаю. Не понимаю почему, но мне очень сложно сдержаться от колкостей в его адрес. Мое зависимое положение ужасно раздражает.

      Смотрю на пирог и понимаю, что аппетит пропал. Я раздраженно закусываю губу и выливаю остатки кофе в раковину.

      Все выходные я делаю задания для Янковского. Рефераты, доклады, какие-то таблицы по истории. С наскока это сделать невозможно, и в каждой теме мне приходится долго и мучительно разбираться. Естественно, Глеба это не волнует. Он только подкидывает мне новые задания и каждый раз издевательски добавляет «душа моя». Что ж, в этом есть свои плюсы, потому что если сначала на меня накатывал стыд, то теперь это обращение просто бесит.

      К вечеру воскресенья я погружаюсь в такую темную и злую депрессию, что мама лишний раз старается со мной не заговаривать. Я наспех делаю свою домашку на понедельник и мрачно думаю, что если так пойдет дальше, то одиннадцатый класс я смогу закончить экстерном, благодаря Янковскому.

      Глаза уже слипаются и, не закончив алгебру, я скидываю тетради в рюкзак. Ненадолго открываю окно и с наслаждением вдыхаю морозный воздух. На выходных даже прогуляться не вышло. Хотя, конечно, это не только из-за тупого шантажиста Глеба. Оливка была занята, а больше у меня тут друзей нет. Я делаю последние глубокие вдохи, вцепившись взглядом в темное звездное небо. Как же красиво. Воздух звенит. Я думаю – да ну все к черту. Вот она жизнь, в таких морозных вечерах. А не в колючих голубых глазах и не в недоступных красавчиках, и не в стыдных признаниях. В конце концов все самое худшее уже случилось, верно?

      И тут я снова ощущаю знакомое тревожное чувство.

      Закрываю окно, ложусь на диван и натягиваю одеяло до подбородка. Нужно поспать.

      Телефон вибрирует и заставляет вынырнуть из сна. Сощурившись, я смотрю на экран. Глеб Янковский, чтоб он провалился.