LITMIR.BIZ

      – Привет.

      Девушка быстро оборачивается на голос и откидывает волосы за спину. На её лице расцветает радость.

      – Наконец-то ты пришёл!

      Молодой мужчина садится рядом на бетонный парапет.

      – Ты сомневалась?

      Недостроенная набережная, союз бетона и камня. Тоненькая полоска песка, почти чёрная в наступающей ночи река. Противоположный берег не виден из-за темноты и дымного марева – в это время года нередки лесные пожары. Дымка висит в воздухе, и небо из-за неё приобретает багрово-потусторонний оттенок. Отсюда не видно города, не слышно его звуков. Нет ни растений, ни деревьев. Только строящиеся высотки и подъёмные краны проглядывают сквозь мглу. Только бетонные плиты и тишина, разве что слышно, как шумит река.

      Она греет дыханием ладони, плотнее наматывает яркий шарф. Тепло вечеров в межсезонье обманчиво.

      – Как дела? – интересуется он.

      Она неопределённо пожимает плечами, мол, хорошо, и машинально произносит:

      – А у тебя?

      Он бросает в воду камешек, и по тёмной воде расходятся круги. С её щеки срывается слеза, расплывается пятном на сером парапете.

      – Почему ты не пришёл раньше? – шепчет она.

      – Что уже об этом говорить? – бормочет он. – Ведь сейчас всё хорошо…

      – Да. – Вскинув голову, она встречается взглядом с восходящей над рекой огромной, алой от дыма луной. – И жизнь удалась, верно?

      – Конечно, удалась, – отзывается он, глядя куда-то в сторону. – Жалеть не о чем. Как твоя семья?

      – Нормально. Правда, я давно никого не видела. Но, думаю, оправились. А твоим, наверное, сейчас трудно.

      – Ничего. Справятся.

      Холодный ветер дует с реки, играет кучей песка, пытается сдвинуть строительный мусор. Здесь всегда ветрено. Он находит рукой её руку, совсем замёрзшую, и спрашивает:

      – Сколько же ты ждала меня здесь?..

      Она поворачивает голову и впервые смотрит ему в лицо. Он выдерживает взгляд, хоть это и сложно. У неё глаза – обсидиановые озёра. И у него тоже, хоть он об этом ещё не знает.

      Она отвечает твёрдо, но чуть сдавленно:

      – Всю жизнь. И ещё два года после, пока не умер и ты.