LITMIR.BIZ

Скачать книгу

В его время «пронеслись слухи о победах иноземцев готов на восточных берегах моря».

      После него, по Inglinga Saga, следует опять мифическое лицо Svegdur или Sigurd; а по Langfedgatal, или родословию королей, не следует. По Стурлезону, он ездил в Годгейм т. е. в Готию. Приехав в Tirkland (þydskland?) и Великую Свевонию, или Скифию (Swithiod ena mikla), сочетался там с Ваной, княжной Ванской.

      Потом ездил в другой раз в великую Свевонию, где находится «Bör mikil at Steina» т. е. великая обитель в скале. В эту обитель заманили его карлы (духи) и в ней заперли[140]. Это сказание, кажется, составляет повторение предания о Гильве, первом прозелите готов на Севере.

      После Сигурда вступил на престол сын его, прозванный по матери Wanlandr, т. е. Ванский. Он оборонял области свои Сканию и Голандию, которыми намеревались овладеть дацияне, и вообще вел счастливо войну против Яромира, или Эрманарика, который проник победами своими в великую Славонию (Swithiod hin mikla), или Скифию.

      Ванский умер, по расчетам сомнительной хронологии, около 315 года, и был по обычаю сожжен, а прах его похоронен на берегах р. Скутунги.

      Сын его Воибор, или Вышебор (Visbur) наследовал войну с готами.

      Домальд (Дамльян?) сын Вышебора, продолжал эту войну победоносно и был прозван Hota-dolge, т. е. гонителем готов.

      При нем, говорит Да́лин, владетели Скандии, хотя не имели уже столько дела с могучим Эрманариком, как Холмоградское княжество[141], которое он теснил; но, во всяком случае, принимали участие в храбром сопротивлении холмоградцев и гуннов[142].

      Этих преданий достаточно, чтоб понять до какой степени готы-дацияне были чужды всему древлегерманскому и скандинавскому миру.

      Нужно ли говорить, что сила их заключалась в духе, распространявшемся со всеми условиями язвы, нарушавшей снасти отчиннаго быта славян. Отпадавшие члены, как ренегаты, обращались в злейших врагов своих родичей.

      С преобладанием Рима покоренные племена славян уживались. Это преобладание приобреталось не коварством, а подвигами мужества, уважаемаго побежденными. Но иго готов – ледяные оковы, от которых промерзала душа, были невыносимы. Жестокость их прославилась. Описывая победы Эрманарика, Тьерри говорит: «Готы сравнивают Эрманарика с Александром Великим; но визиготскиий герой не проявил в себе ни великодушия, ни мудраго правления героя Македонскаго, который умел быть столь милосерд с покоренными. Эрманарик и вообще победоносцы готов не тем прославились. Покоренный народ не смел у них пошевельнуться, боясь, чтоб не звякнули оковы: иначе безчеловечные казни восстановляли в нем мертвую неподвижность. То на ряду поставленных крестов, распинали они целые владетельные роды; то, без всякаго милосердия, мыкали по полю женщин, привязанных к хвосту коней. Но когда эти жестокости отозвались возстанием руссов, и гунны хлынули на них потопом, тогда готы придумали оправдание поражению своему в предрассудках суеверия, распространяя слухи о появлении чудовищ, порожденных демонами».

      «Имя готов, – пишет Шафарик[143], – по причине их жестокого обращения с жмудью, соделалось ненавистным. По сие время сохранилась древняя

Скачать книгу