LITMIR.BIZ

Скачать книгу

предположение собеседника о своей гордости, связанной с лирическим, сатирическим, общественным влиянием своей лиры; стихотворение обрывается на том месте, где поэт предполагает развернуть свой взгляд на “высшую награду”. Прежние исследования почти не углублялись в этот сюжет, обычно сближая идеологию протеста двух поэтов. Меж тем плодотворным является и анализ того, что их разделяло; различия поэтических и политических установок: у Раевского – на революцию, прямое изменение мира; у Пушкина – внутренняя свобода»[194]. Вывод Эйдельмана представляется слишком общим и не вытекает непосредственно из анализируемого текста. «Высшая награда» еще не означает внутреннюю свободу, и непонятно, почему внутренней свободой нужно гордиться и почему все то, чем «не гордится» поэт, не связывается с его внутренней свободой. Речь, по всей видимости, идет о более конкретных планах, не имеющих прямого отношения к поэзии.

      Во второй главе «Евгения Онегина», писавшейся осенью 1823 г., из восьмой строфы в первом печатном издании 1826 г. были изъяты несколько строк[195]:

      Что есть избранные судьбами,

      Людей священные друзья;

      Что их бессмертная семья

      Неотразимыми лучами

      Когда-нибудь нас озарит

      И мир блаженством одарит[196].

      Б. В. Томашевский обоснованно связал этот отрывок со стихотворными посланиями Пушкина В. Ф. Раевскому[197]. Ю. М. Лотман, конкретизируя мысль Томашевского, отметил «намек на тайное общество или, по крайней мере, на некоторый круг конспираторов»[198]. Как представляется, стилистика этого отрывка позволяет точнее определить, о каком круге конспираторов идет речь. Явно имеется в виду не Южное общество декабристов и не кишиневская организация генерала Орлова. О них Пушкин писал в иной стилистической системе. Достаточно вспомнить строку «Кровавой чаши причастимся» из послания В. Л. Давыдову. В отрывке из «Евгения Онегина» доминирует исключительно мирная лексика: «друзья», «бессмертная семья», «неотразимые лучи», «блаженство». Имеются в виду люди, готовые совершить мирный нравственный переворот. Цель этого переворота в связи с занимающими Пушкина идеями вечного мира очевидна. Что касается средств, то они явно отсылают к масонской традиции.

      За два года до написания этих стихов Пушкин состоял членом масонской ложи «Овидий». Сведения об этой ложе крайне скудны и уже неоднократно приводились в исследовательской литературе[199]. Отмечу лишь один, недостаточно оцененный, момент. Эта ложа объединяла декабристов и участников греческого национально-освободительного движения «Филики Этерия». Заседания ложи проходили в доме гетериста Михалки Кацики. Основателем ложи был генерал П. С. Пущин, а ее заседания открыл П. И. Пестель[200]. То, что ложа «Овидий» имела ярко выраженный политический характер, сомнения не вызывает. Достаточно привести упоминание о ней в январском 1826 г. письме А. С. Пушкина к В. А. Жуковскому: «Я был масон в Киш. ложе, т. е. в той, за которую уничтожены в России все ложи»[201]. Да и участие в ней П. И. Пестеля, В. Ф. Раевского,

Скачать книгу