LITMIR.BIZ

      Девица

      клубнику варила средь летнего жара.

      Их лица

      омыло струею душистого пара.

      В морщинах у старой змеилась

      как будто усмешка…

      В жаровне искрилась,

      дымя, головешка.

      Зефир пролетел тиховейный…

      Кудрявенький мальчик

      в пикейной

      матроске к лазури протягивал пальчик:

      «Куда полетела со стен ты,

      зеленая мушка?»

      Чепца серебристого ленты,

      вспотев, распускала старушка.

      Чирикнула птица.

      В порыве бескрылом

      девица

      грустила о милом.

      Тяжелые косы,

      томясь, через плечи она перекинула разом.

      Звенящие, желтые осы

      кружились над стынущим тазом.

      Девица за ласточкой вольной

      следила завистливым оком,

      грустила невольно

      о том, что разлучены роком.

      Вдруг что-то ей щечку ужалило больно —

      она зарыдала,

      сорвавши передник…

      И щечка распухла.

      Варенье убрали на ледник,

      жаровня потухла.

      Диск солнца пропал над лесною опушкой,

      ребенка лучом искрометным целуя.

      Ребенок гонялся

      за мушкой

      средь кашек.

      Метался,

      танцуя,

      над ним столб букашек.

      И вот дуновенье

      струило прохладу

      волною.

      Тоскливое пенье

      звучало из тихого саду.

      С распухшей щекою

      бродила мечтательно дева.

      Вдали над ложбиной —

      печальный, печальный —

      туман поднимался к нам призраком длинным.

      Из птичьего зева

      забил над куртиной

      фонтанчик хрустальный,

      пронизанный златом рубинным.

      Средь розовых шапок левкоя

      старушка тонула забытым мечтаньем.

      И липы былое

      почтили вздыханьем.

      Шептала

      старушка: «Как вечер приятен!»

      И вот одевала

      заря ее пологом огненных пятен.