ТОП просматриваемых книг сайта:
Петербург. Стихотворения (сборник). Андрей Белый
Читать онлайн.Название Петербург. Стихотворения (сборник)
Год выпуска 0
isbn 978-5-699-31063-0
Автор произведения Андрей Белый
Жанр Поэзия
Издательство Паблик на Литресе
– «Мое почтенье-с…»
Аполлон Аполлонович сел. Аполлон Аполлонович ухватился за перечницу. По обычаю Аполлон Аполлонович переперчивал суп.
– «Из университета?..»
– «Нет, с прогулки…»
И лягушечье выражение пробежало на осклабленном рте почтительного сыночка, которого лицо успели мы рассмотреть, взятое в отвлечении от всевозможных ужимок, улыбок или жестов любезности, составляющих проклятие жизни Николая Аполлоновича, хотя бы уж потому, что от греческой маски не оставалось следа; эти улыбки, ужимки или просто жесты любезности заструились каким-то непрерывным каскадом перед порхающим взором рассеянного папаши; и рука, подносившая ко рту ложку, очевидно дрожала, расплескивая суп.
– «Вы, папаша, из Учреждения?»
– «Нет, от министра…»
…………………
Выше мы видели, как, сидя в своем кабинете, Аполлон Аполлонович пришел к убеждению, что сын его отпетый мошенник: так над собственной кровью и над собственной плотью совершал ежедневно шестидесятивосьмилетний папаша некий, хотя и умопостигаемый, но все же террористический акт.
Но то были отвлеченные, кабинетные заключения, не выносившиеся уже в коридор, ни (тем паче) в столовую.
– «Тебе, Коленька, перцу?»
– «Мне соли, папаша…»
Аполлон Аполлонович, глядя на сына, то есть порхая вокруг закорчившегося молодого философа перебегающими глазами, по традиции этого часа предавался приливу, так сказать, отчества, избегая мыслями кабинет.
– «А я люблю перец: с перцем вкуснее…»
Николай Аполлонович, опуская в тарелку глаза, изгонял из памяти докучные ассоциации: невский закат и невыразимость розовой ряби, перламутра нежнейшие отсветы, синевато-зеленую глубину; и на фоне нежнейшего перламутра…
– «Так-с!..»
– «Так-с!..»
– «Очень хорошо-с…»
Занимал розговором сынка (или лучше заметить – себя) Аполлон Аполлонович.
Над столом тяжелело молчание.
Этим молчанием за вкушением супа не смущался нисколько Аполлон Аполлонович (старые люди молчанием не смущаются, а нервная молодежь – да)… Николай Аполлонович за отысканием темы для разговора испытывал настоящую муку над остывшей тарелкою супа.
И неожиданно для себя разразился:
– «Вот… я…»
– «То есть, что?»
– «Нет… Так… ничего…»
Над столом тяготело молчание.
Николай Аполлонович опять неожиданно для себя разразился (вот непоседа-то!).
– «Вот… я…»
Только что «в о т я»? Продолжения к выскочившим словам все еще не придумал он; и не было мысли к «вот… я…» И Николай Аполлонович споткнулся…
– «Что бы такое к вот я», – думал он, – «мне придумать». И ничего не придумал.
Между тем Аполлон Аполлонович, обеспокоенный вторично нелепой словесной смятенностью сына, вопросительно, строго, капризно вдруг вскинул свой взор, негодуя