LITMIR.BIZ

Скачать книгу

центром Марса, где вершилась вся политика, касавшаяся республики. Выстроенное в строгом, классическом стиле, это здание не было гигантским и вычурным. В плане марсианский Капитолий представлял собой прямоугольник. Парадный вход располагался в одной из двух коротких стен. Эти фасады были украшены бронзовыми статуями и металлическими колоннами в древнеримском стиле. Стены были изготовлены из редкостной темной меди, чередующейся с вертикальными панелями цвета слоновой кости. Это напоминало театр «Ла Скала» на Земле.

      Видеосъемочная наклейка продолжала работу. Эко достал электронный блокнот и сделал короткую заметку. Такова была его привычка, где бы он ни находился: дома или на съемках у моря.

      Беверли дурак

      Немного подумав, он стер заметку. Наблюдение было необъективным и не совсем точно выражало то, что он думал. Эко знал, что Беверли – умный человек, понимавший, как оценивать ситуацию, и тонко относившийся к собственной роли. Между тем ему недоставало мудрости. Для Эко оппортунистическая хитрость мудрости не равнялась. Питер был идолом, голографические портреты которого красовались в каждом супермаркете, его фирменная улыбка в миллион ватт ненавязчиво направляла потоки покупателей в нужную сторону. Для этого мудрости не требовалось.

      «Он не был глуп. Он был попросту бездумен», – написала Ханна Арендт об Эйхмане больше двухсот лет назад, но это слова остаются применимы и сегодня. Мне не нравится Беверли. Веской причины для этого нет – кроме того, что он представляется мне фигурой, которая сама себя слепила. Он заставляет себя улыбаться, а не улыбается тогда, когда хочет этого. Он излучает обаяние, но за этим ничего не стоит. У него даже нет чувства юмора, какое было у Дж. Ф.К.[3]. В прошлом такого человека, пожалуй что, не было. В каждой эпохе имеются свои лицемерные политики, но до наступления нашего времени никто не мог быть пустой оболочкой, сотворенной из неких образов с момента своего рождения. Беверли так привык быть голограммой, что этот образ перекочевал в его личность, а его истинная личность растаяла, стала иллюзорной.

      Эко закончил записывать заметки, и как раз в это мгновение поезд остановился на станции. Он терпеть не мог снимать в кино политиков, хотя такие съемки служили в киноиндустрии одним из главных источников дохода. Такая работа его угнетала. Он охотнее снимал бы матерящегося попрошайку на улице. Эко убрал блокнот в нагрудный карман рубашки, отлепил от окна видеонаклейку и встал перед дверями.

      Двери вагона открылись. Перед Эко стояло здание цвета морской волны, формой похожее на раковину устрицы. Стены были непрозрачными, так что Эко не увидел того, что находилось внутри. От станции к входу в здание вела тропинка. Вход был оформлен в виде витой ракушки.

* * *

      В вестибюле киноархива имени Тарковского находился круговой экран. По нему плавно перемещались фотографии и меню опций для посетителей: самостоятельные экскурсии, просмотры

Скачать книгу