LITMIR.BIZ

      В своей трактовке «приношения» Гроссман опирается на изданный в 1946 году объемистый труд видного советского историка Н. М. Дружинина «Государственные крестьяне и реформа П. Д. Киселева».

      Серьезные ученые, даже когда они заблуждаются, редко совершают ошибки беспричинные, ни на чем не основанные. Вот какую связь событий усмотрел Н. М. Дружинин.

      В качестве приданого Софья получила от матери два крупных имения в Уманском повете Киевской губернии. С 1829 года супруги жили раздельно. В 1834 году, по возвращении Киселева из Бухареста в Россию, они заключили меж собой письменное соглашение. Оба киевских владения остаются личной собственностью Софьи. Ведает ими Киселев, а доходы делятся на половинных началах.

      В 1840 году одно из имений было продано казне. Разумеется, не Министерству государственных имуществ: министр Киселев не мог выступать одновременно покупателем и продавцом. Имение было продано военному ведомству.

      Второе имение Киселев намеревался откупить у жены в свое единоличное владение, но передумал. И, как сообщает Н. М. Дружинин, в начале 1846 года безвозмездно вернул своей доверительнице «с умноженным инвентарем и доходами». «С. С. Киселева вознаградила мужа за понесенные труды и потерю приданого анонимным даром в 138 996 рублей».

      После этих архивных разысканий историка становится возможным понять, что именно имел в виду граф Орлов, когда 12 июня 1846 года писал Киселеву:

      «Моя догадка – что сие исходит от твоей жены. Это деликатный способ вернуть то, что тебе следует за бескорыстие, которое ты проявил во всем твоем отношении к ней».

      Мы по-прежнему настаиваем на том, что версия о приношении «от жены» является неверной. Но мы были не правы, представляя эту версию как некую самоочевидную нелепость.

      Впрочем, Н. М. Дружинин, излагая свою точку зрения, все же допустил одну явную неточность: он посчитал, что мнение генерала Орлова разделял биограф Киселева Заблоцкий-Десятовский.

      Л. П. Гроссман к числу сторонников «внутрисемейной» версии столь же неосновательно причислил еще и Киселева.

      Заблоцкий-Десятовский – мы дважды цитировали его заключение – оставлял вопрос открытым.

      А Киселев? Киселев, по-видимому, с самого начала был близок к верному ходу мысли. Но в письме к Николаю выражался столь туманно, что сказанное им и впрямь можно было принять за намек на Софью.

      Ему, Киселеву, хотелось бы найти такое решение, которое «не унижало бы мое прошлое и не переходило за грань осторожных сомнений, которые иные, те, по отношению к коим я лишь исполнял свои обязанности, смогли бы счесть за крайнее себялюбие или неуместную гордыню».

      Как сказал один поэт XX века, «пойми, как можешь, пойми, как хочешь, пойми, как поймешь».

      Заповедное имение

      В 1975 и 1976 годах

Скачать книгу