LITMIR.BIZ

Скачать книгу

скажет, как всё это началось? Ефим, ты помнишь?

      – Помню, конечно. Приехали мы туда, отец бумагу какую-то протянул, нас пропустили.

      – Туда… какую-то… – передразнил его дядя Никита. – Вот у вас у всех именно такие воспоминания. Где хоть это всё происходило, помните?

      Ответом ему было молчание.

      – Сидите и вспоминайте. Я на минутку отлучусь, вернусь – доложите, – приказал старший брат и побрёл потихоньку в сторону туалета.

      Начался шум и гам. Старики стали друг друга перебивать, особенно тётя Муся шумела, а вот папа сидел молча.

      Вернулся дядя Никита, уселся поудобнее на своё место, требовательно посмотрел на всех и нахмурил брови. Они у него были совершенно седые, очень густые и сросшиеся на переносице.

      – Ну, кто к доске пойдёт? Ты, Ефим, или ты, Матрёна? А может, ты, Марфа, готова? Никто ответить не может. Вот видите? А говорили: «Помним, помним». Ничего вы, голубчики, не помните и помнить не можете. Так, от мамы с бабушкой разговоров наслушались, вот и вся ваша память. А вот я действительно помню. Ну, не так, чтобы мог сказать как вчера, возможно, что-то и подзабыл, всё-таки действительно скоро восемьдесят лет будет, как то событие произошло, но всё же. А дело было так…

      Всё это ещё в декабре двенадцатого года началось. Зима снежная наступила, дворники не успевали с тротуаров и проезжей части снег сгребать. Сугробы высоченные выросли, чуть ли не по пояс. Мы все тогда и дома, и в гимназии думали и гадали, что же дальше-то будет. Опасались, что засыпет нас совсем. Я помню, что в шинели на ватной подкладке ходил, такой длиннющей, что она почти по снегу волочилась. Но, что меня до сих пор удивляет, в фуражке. Все вокруг меховые шапки надевают, а мы, гимназисты, в фуражках форсим. И ведь не по нашему желанию или, скорее, глупости так было, а по высочайшему повелению: форма у нас была, государем одобренная, где шапку меховую не предусмотрели вовсе. Если уж очень сильные холода наступали, то уши специальными фетровыми наушниками закрывали, но я их не любил и, как из дома выходил, где мама мне их на голову прилаживала, и из её поля зрения исчезал, тут же снимал, а коли уши замерзали, растирал их руками или грел ладошками. Фуражка моей гордостью была. Я научился так её гнуть, что она издали на офицерскую становилась похожа.

      В тот день я после занятий домой вернулся в мундире. Куда-то нас водили, сейчас не помню – в музей какой-то, по-моему, – вот в мундире и велено было прийти. Я ещё не успел переодеться в домашнюю одежду, как батюшка приехал. Обычно он поздно приходил, обстановка была тревожная, и работы в полиции хватало. Но в тот день он вернулся рано. Меня удивило, что он мимо меня прошёл и даже по голове не потрепал, как это обычно делал. Вы все в гостиную выбежали, но и вас он тоже не заметил, или, скорее всего, ему не до нас всех было. Зато, когда на шум мама с бабушкой вышли, он к ним чуть не бросился:

      – Палаша, матушка, пойдёмте скорее, что я вам сказать должен. – И они в его кабинет пошли, а мы все к двери приникли, чтобы услышать, что это он им сообщить хочет.

      – Дословно, конечно, я не помню, – сказал дядя Никита и даже

Скачать книгу