Скачать книгу

– жестокому, неумолимому Времени. И уж он постарался: рвал когтями лицо, оставляя глубокие борозды морщин, жевал мускулы, превращая их в студень, забрызгал белой бешеной слюной бороду и виски.

      И кто теперь Болюсь? Ярмарочный шут, ясновидец из выцветшего шатра. Рад бы на службу, под покров сильной руки, а не берет никто старика. В магии силен, это верно, да только любой мертвяк кулаком дух вышибет.

      Не скопил ты, Болюсь, денег. Думал, век будешь молод и силен? Чужую жизнь ясно видел, а своей не разглядел, не предсказал себе линялого шатра.

      Странный дар дала ты своему сыну, первому словнику Втореку, матушка-Земля. Позволила в грядущее заглядывать, а полностью полога не откинула, указала малую прореху. В нее все видно, да одного не увидать – своей жизни.

      В шатер снова потекли люди, желающие выведать, что увидел в прореху грядущего словник Болюсь, купить у старика немного завтрашнего дня. Больше шли девки да бабы. Им все в сегодняшнем дне не сидится. Но случались и мужчины. Мертвяки заходили редко, не по карману им было словничье ясновидение. Шли ведуны, палочники, и спрашивали все об одном. Мужчины – о службе да торговле: что было, что будет, чем сердце успокоится… А женщины – о любви. Скажи нам, Болюсь, любит, не любит, к сердцу прижмет…

      – Прижмет, – лгал старик, даже не стараясь глядеть в грядущее, – обязательно прижмет.

      За «прижмет» да «любит» бабы платили охотнее и щедрее. Мужичкам старый Болеслав обещал все больше княжескую милость, успешный торг, выгоды немалые.

      А даром своим пользовался редко, да и то смотрел все больше не в будущее, а в былое. Прорицал лишь в тех случаях, когда посетитель попадался недоверчивый. Тут-то и загорался в глазах Болюся молодой задор – все как есть рассказывал, потаенное, забытое и трижды схороненное, гадкое, грязное, от людей пуще зеницы ока оберегаемое.

      Такие, недоверчивые, что за зыбкое будущее платить не желали, за прошлое полной горстью сыпали. Прошлое-то – оно вернее. А как выплывет такое верное… Уж лучше отсыпать старому прохвосту золотом да целому остаться.

      Только давно не заходили щедрые в Болюсев шатер. Поиздержался старик. И полог у входа настойчиво требовал замены. А дружиннички с каждым днем наглели, просили больше. Пользовались переполохом перед свадьбой княжны. Впопыхах Казимеж дочку замуж выдавал. «Уж не тяжела ли княжна?» – невзначай заподозрил Болюсь, зажмурился, глянул в щелочку в грядущий день.

      Нет, не тяжела. И лучше бы ей с этим не торопиться, повременить с материнством. Не убьет отец, так погубит сын. А хороша была княжна: стройна, величава, бела, как январский снег. В молодые годы Болюсь знал толк в женской прелести. И прелести этой дала княжне Землица полной горстью.

      Видел на базаре старик молодую бяломястовну – лебедью белой плыла, глаз не оторвать. Так нет же, сосватал батюшка лебедушку черному ястребу. Да так торопится, что стыдоба. И не боится брать в зятья самого кровавого Владека, Черного князя…

      Болеслав не то чтобы не любил Владислава, нет. Что греха таить, побаивался, а порой и завидовал.

Скачать книгу