Аквариум (сборник) - Евгений Александрович Шкловский

Скачать книгу

ему. Человек больше вроде ни на что и не претендует, ничего ему больше не надо – только бы выслушали. Поделиться надо. Его бы, по-хорошему, расспросить: что в жизни происходит, как в семье, что нового? А то действительно странновато: сразу стихи… Словно они, помимо обычной повседневной жизни, каждый на каком-то своем отдельном острове, одиноко дрейфующем в бескрайнем океане. А стихи – как позывные, как азбука Морзе: точка-тире-точка-тире…

* * *

      Еще она замечает, что в стихах, которые он читает ей по телефону, а потом еще и присылает по почте, в обычном конверте (охота же), появляется что-то религиозное, хотя, когда вместе работали, она в нем ничего такого не замечала. Может, тогда и не было, а теперь вот всплыло, неизвестно же, что с ним произошло за эти годы, пока они совсем не общались (а тогда разве общались?). Разве она вообще что-нибудь знает про него, кроме того, чем он тогда с ней поделился в осеннем лесу под Рузой, пока шли к заждавшемуся автобусу. И помнила-то смутно: какие-то нелады с женой, отчужденность сына, вроде неродного… Собственно, а почему она должна помнить? Мало ли что бывает у каждого, сегодня так, завтра иначе. В стихах же у него все такое растревоженное, даже болезненное, можно сказать, ну вот хотя бы в том, что прочитал, а потом прислал совсем недавно:

      Умереть в Рождество

      Не судьба а судьбища

      Вдруг воздвигнется Храмом

      На пепелище

      Вдруг взметнется легко

      Из снегов и метели

      Крик младенца земного

      В небесной купели

      Она его спросила, почему он написал это стихотворение, а он: не знаю, просто настроение такое было, слова же, они сами приходят, сами соединяются в строчки, только записать. А может, это им кто-то пишет. Сам удивляется, когда потом перечитывает: надо же!.. Но в голосе не удивление, а как бы даже азарт, чуть ли не самодовольство. Он и еще что-то объясняет, про сочинительство, но она уже не слушает, верней, не слышит, хотя и продолжает прижимать трубку к уху. То, что привиделось в его стихах, не очень сочетается с этим азартом, пусть даже это азарт творческий, вдохновение своего рода. В его стихах (у нее уже скопилось) этого почти нет. О чем-то они ей напоминают, даже во сне стали всплывать некоторые строчки, или в течение дня – на работе, в транспорте, даже в магазине. А то вдруг за мытьем посуды или стряпней. Привязываются.

      Кто-то тайну пробудит

      В душе

      И в тайне пребудет –

      Душа сохранит

      Строк рассыпавшихся

      Все равно не собрать – мелок бисер

      Напрасно

      Губ усилье

      Немого ропот

* * *

      Когда он долго не звонит, ее вдруг начинает точить беспокойство: почему? Не обидела ли в прошлый раз? «Не хотите ли послушать? Ночью вот родилось…» –спозаранку. А она нервно прервала: не может она сейчас, на работу опаздывает. И в следующий раз опять что-то не так сказала. Или, наоборот, не сказала – то, что он хотел бы услышать. Творческие люди ранимы…

      Похоже, не хватает ей его звонков. Но когда звонки часты (бывает), она раздражается, как и муж («Зачем тебе это нужно?»), потому что, как правило, не вовремя, словно нарочно: они либо ужинают, либо смотрят

Скачать книгу