Скачать книгу

шрамы на лице и скрыть следы старения в общем и целом, она начала применять белила – той самой венецианской разновидности, благодаря чему выглядела и вовсе как призрак. Со временем она должна была использовать их все больше и больше, да и красной краски тоже – чтобы скрыть процесс старения и отвлечь внимание от результатов использования небезопасных «бьюти-продуктов».

      Но белила, накрашенные щеки и губы, тщательно нарисованные голубые сосуды (для создания полной иллюзии прозрачной кожи) и выщипанные в высокую дугу брови были не только данью моде и имитацией молодости. Весь образ Елизаветы должен был выражать властность и подчеркивать ее статус. Есть мнение, что именно мышьяк, свинец и другие опасные химикаты в составе косметических средств повинны в ее смерти от заражения крови в возрасте шестидесяти девяти лет – хотя так ли оно на самом деле, мы, конечно, никогда не узнаем.

      Однако, несмотря на приложенные старания, классической красавицей той эпохи, воплощением идеала естественности и грации считалась не Елизавета, а ее кузина Летиция Ноллис, дочь племянницы Анны Болейн. На самом известном портрете Ноллис изображена с огненно-рыжими волосами, высоким лбом, бледным лицом и розовыми щеками (были ли они следствием румян, наложенных руками самой Ноллис, или пририсованы художником, установить уже невозможно).

Элизабет Сиддал

      Элизабет Элеанор Сиддал, муза или, говоря современным языком, «супермодель» прерафаэлитов, известна тем, что выступала натурщицей для большинства членов братства, в особенности для ее любовника и мужа Данте Габриэля Россетти, а также собственной живописью и поэзией.

      Иконой красоты она стала не мгновенно. Да что там, она даже не считалась типичной для Викторианской эпохи красавицей – рыжеволосых тогда не слишком любили, а многие и вовсе воспринимали их настороженно. Однажды какой-то деревенский мальчишка даже спросил у Сиддал, водятся ли слоны в той стране, откуда она приехала, – настолько экзотичным казался цвет ее волос[51]. Происхождения она была не знатного и работала в магазине в Холборне. Там-то ее и обнаружил художник Уолтер Деверелл, и за тонкий стан и рыжие волосы выбрал ее в натурщицы для картины «Двенадцатая ночь». После встречи с Элизабет Уильям Холман Хант описывал ее как «существо изумительной красоты… подобно королеве, великолепно высока, с красивой фигурой, величественной посадкой головы и с удивительно тонкими и совершенными чертами лица»[52].

      Нам она в основном известна как «Офелия» (1852) кисти сэра Джона Эверетта Милле – плывущая по реке трагическая героиня с бледным лицом. Полотно входит в постоянную экспозицию галереи «Тейт Британия» и остается самой популярной среди посетителей открыткой, а история его создания обросла легендами. Чтобы воспроизвести позу утопающей Офелии, Милле купил для Сиддал старинное свадебное платье и уложил ее в наполненную водой ванну. Как-то во

Скачать книгу


<p>51</p>

Lucinda Hawksley, Lizzie Siddal: The Tragedy of a Pre-Raphaelite Supermodel (London: Andre Deutsch, 2009), 113.

<p>52</p>

Там же, 23.