Скачать книгу
их прощают и разрешают. Аграфенушка при холуе будто насилу встала с постели и, перекрестившись, сказала: «Слава Богу! Теперь хотя умереть, так готова!» Мамка, посидевши немного, что при малом разговаривать опасно, поехала домой, а приехавши, сказала, что она боярышню застала при последнем издыхании, «а как услышала от нас прощение, то как рукою сняло: вставши, моя матушка, немножко со мной и попромолвила, и благодарность вам от горячности сердца засвидетельствовать приказала (чего и не бывало)!» Боярыня, будучи в превеликом жару, запыхаясь, улыбаючи, говорила: «Вот ты, старый телелюй,
[55] заслуженный и умный называешься человек, – это совсем неправда, – ваших таких умных сто голов не могут в год того сделать, что женская, как моя, в одну минуту сработала! Конечно, ты бы уморил Грушу-то, ежели бы не я помогла». – «Правда, так, – сказал боярин, – хороша дочь, если мать любит, – овсяная каша сама себя хвалит». – «Пожалуй, помолчи и не говори теперь ничего! – кричала боярыня, ходя туда и сюда по покою. – Мама, пожалуй ко мне! Здесь тебе делать нечего, поди к Груше и ночуй там! И легче ль ей будет, завтра поутру скажи; примечай же и того, горячо ли любит ее муж и ходит ли за нею, как надобно!» Филат чему и рад – мать умирает, а он блины утирает; равно и сия лукавая баба, пришедши в горницу к молодым, все рассказала, а они покатывались со смеху, что стариков со всех сторон мертвою рукою обводят. Поутру очень рано пришла мамка домой, а боярыня уже в спальном шугае дожидалась. «Что, мамка? Есть ли легче бедной моей Груше? И что она делает?» Мамка, будто с попыхов, прибежавши, сказала: «Слава Богу! Сударыня, как ни в чем ни бывала, и никакой болезни и припадка не чувствовала, и так была мне рада, как бы вам самим, только немножко на личике видна печаль, что с вами долго не видалась; а Селуян Софронович, то-то прямой муж, и ласковый, и приветливый, как голубь за голубкою – так равно и он за боярышниным хвостом по пятам и ходит, и при мне больше, нежели тысячу раз, поцеловались! Уж парочка! Нечего Бога гневить, а и боярышня успела выбрать сокола по мысли, – оба, мои батюшки, как налитые яблочки, даруй, Боже, еще больше ответ да любовь!»
Боярыня, от радости не удержавши себя от слез, прибежав к боярину, о том возвестила, который, открыв полусонные глаза, сказал: «Позовите их ко мне обедать, а другим сказывать: дома нет!» Боярыня опять мамку – на ноги с каретою. Грунюшка нарядилась в лучшее подвенечное платье с прибором, и Селуянушка также убрался пощеголеватее обыкновенного. Приехавши, повалились оба боярину в ноги, который на них необыкновенно громко закричал: «Сказывайте, негодные, кто из вас прав и кто виноват?» Грунюшка первая принялась за ответ: «Хотя, батюшка, замучить меня прикажите, я одна причиною, я одна виною: страстная любовь к Селуяну Софроновичу до того довела, что я вас обвенчаться не спросилась; подумала, что вы, за бедностию его, меня отдать не изволите, а мне и жить без него не хотелось: так-то мы и сделали свадьбу. В тот самый день, как вы ездили на веселье к Кособрюхову,
Скачать книгу
