LITMIR.BIZ

      И не в силах уже ты противиться ей —

      многорукой толпе – этой похоти смертной.

      Вдруг – ты в доме одна стоишь без дверей

      и без окон. И воздух горячий и спертый.

      Ты пытаешься выкрикнуть имя моё,

      только звук рикошетит о голые стены

      и вонзается медленно, как остриё,

      разрывая твои напряжённые вены.

      Это кровь. Это дождь. Всё смешалось во сне.

      Я лежу на краю и не слышу убийства.

      Это я щекучусь волоском по спине.

      То над ухом жужду как комар кровопийца.

      Ты прощаешь меня. Как исправный вдовец

      в твоём сне не женюсь на другой и моложе.

      Ты лежишь у меня на руках, как птенец,

      выпавший из гнезда в человеческой коже.

      Но и мёртвая ты всё же веришь и ждёшь, —

      мокрый грязный ворвусь я а твой мир сноведений.

      И тебе невдомёк то, что я и есть дождь,

      за порогом идущий, моля о прощенье.

      ***

      Куда прийти исхоженным стихам?

      Где им найти приют, таким дождливым?

      Свалившимся зачем-то с потолка

      в мою то не расчёсанную гриву.

      Поставить в ряд с поэтами времён?

      Как будто слишком смело – средь маститых

      на полках продаваемых имён

      тесниться им в порядке алфавитном.

      Им больше в пору просто погулять

      на броуновском ветреном просторе.

      Эпитетом неброским просиять.

      Глаголом в беспредметном разговоре.

      Стихам лежать на полках не к лицу.

      Не свойственно. Не очень как-то кстати.

      Всё то же, что и самому творцу

      среди замысловатых эпитафий.

      ***

      И эту осень мы, видать, переживём.

      Иных, по крайней мере, нету предпосылок.

      А про судьбу то оказалось – все враньё, —

      она не более, чем крошечный обмылок,

      подделка, копия, уродливый с тебя —

      ещё и наспех как-то вымученный – слепок.