LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      – Я не знаю. Для меня он всегда был синьором Филиппо. Давним знакомым папеньки. Он приезжал к нам весной, и должен был остаться, чтобы давать мне уроки философии. Но в первый же день у них с отцом Антонио вспыхнул жаркий спор при мне и папеньке. Кстати, среди прочего, по поводу иных миров и измышлений Коперника. А когда папенька поддержал отца Антонио и выступил против Коперника, Филиппо страшно разгневался и заявил, что покидает нас и едет в Венецию преподавать мнемонику синьору Мончениго, который давно его приглашал к себе. Он заявил, что синьор Мончениго остался единственным приличным человеком в кругу его знакомых. И на другой день убыл в Венецию.

      Она резко обернула голову вправо.

      – Да, матушка Агнесса! Я здесь. Сейчас. Сейчас же иду… Мне пора, – вздохнула она, повернувшись, и виновато пожала плечиками.

      – Откуда родом синьор Филиппо? Напомни…

      – Из Ноллы, – сказала она, убегая.

      «Нолла, Нолла» – повторял Алекс про себя, включая ноутбук.

      Пальцы его дрожали, раскладка клавиатуры не хотела переключаться, а дыхание было, как после стометровки.

      Когда раскрылась страница энциклопедии, глаза буквально впились в текст, а сердце молотило в такт каждому прочитанному слову.

      Взор Алекса помутился, а дыхание участилось так, что он вскочил. Бесцельно покрутившись, подбежал к ванне, наклонился, открыл кран и подставил затылок под холодную струю.

      Вскоре отпустило, и он был в состоянии соображать.

      Вне всякого сомнения, синьор Филиппо – это Джордано Бруно. За восемь лет до казни. – Думал он, вытираясь махровым полотенцем. Когда голову пронзила острая боль, Алекс понял, что долго простоял под холодной водой. Зато дышалось легко, и разум был ясен.

      И тут же захотелось чая. Горячего свежего чая и чего-нибудь сладкого. Включив чайник, Алекс стал мыть заварник от плесени.

      Боль вернулась, едва он задался вопросом: что всё-таки происходит у ванного зеркала? После чего Алекс решил просто принять как данность, что там протекает реальный 1592 год, без выяснения причин, как такое возможно. Во всяком случае, пока.

      Честно сказать, стало легче. И от принятого решения, и от выпитого чая, и от застарелого обломка шоколадки «Аленка».

      Вернувшись к ноутбуку, он спокойно продолжил чтение.

      Через пару минут сердце забилось чаще, когда в тексте встретился Джованни Мончениго, венецианский аристократ, которого Бруно взялся обучать искусству памяти, или мнемонике.