LITMIR.BIZ

      Десятый июль моей жизни пришел в деревню таким, каким его все ждали: солнце палило нещадно. Отец очень радовался, потому что переживал, что сено, которое мы собрали, плохо высыхает и может начать гнить. Поспевала ягода. По улыбкам местной ребятни можно было легко определить, кто с какой улицы: у жителей Центральной щеки и зубы были вымазаны малиной, у обитателей Зеленой и Студенческой – черной смородиной, эти улицы были теневыми, и ягоды там было больше, чем где-либо. А вот на Школьной было меньше всего жилых домов, но там ничего и не росло, потому что, как говорил мой отец, земля там была паршивая. Оканчивалась улица домом Зои Афанасьевны Новосёловой.

      Облака, которым я так любил давать имена, куда-то уплыли, оголив улыбку бескрайнего синего неба. По радио я слышал, что советские космические корабли уже бороздят вселенную, в поисках информации и других жителей галактики.

      Не до конца понимая это слово, я задавался вопросом: как можно бороздить небо? Ведь это не огород… И что за плуги у них такие?

      Лежа на мягкой завалинке из опилок, которая опоясывала весь дом по кругу, защищая его от стужи в зимнюю пору, а летом от жары, я целился из рогатки в оцинкованную ванну, висевшую на заборе у Селивановых. От попадания по ней дорожной галькой, их Байкал, привязанный к стайке, подпрыгивал как ошпаренный, лаял, вертелся вокруг себя, озирался по сторонам и снова сворачивался калачиком. Я держался за живот, давясь от смеха, в то время как дядя Гриша, старший сын бабки Селиванихи, бранился на пса через распахнутое окно летней кухни, стоявшей рядом у дома. К слову, хоть он и был здоровенным детиной, сам был бездельником, все на здоровье жаловался, и своим старикам по хозяйству помогал только из-под палки. Мастером он был в другом бесполезном деле – умел по цвету и запаху градус самогонки определять. Нальет, покрутит стакан, на солнце сквозь него поглядит, принюхается, как наш Грей к миске, скорчит морду как у доктора и выдаст: «Голова уже вышла, тело ядреное чувствую, злое, но до хвостов еще далеко, можно гнать дальше».

      Гера мне как-то рассказывал, что «голова» – это первач, который пить не рекомендуется, он очень крепкий, в нем много лишнего, оттого и голова дуреет. «Тело» – это самогон средней крепости, который идет в употребление. А «хвосты» – слабые, и годятся только для разных настоек, которые используются в лечении, например на красном маке. Заливаешь их головки хвостами и настаиваешь несколько недель, потом можно хоть ноги больные натирать перед сном, хоть спину.

      После полудня отцом мне было поручено ступать в пекарню и встать в очередь за хлебом.

      Набив карманы спелым крыжовником, я брел по вытоптанной стадом коров пыльной дороге, шаркая стоптанными сандалиями с круглыми плоскими носами, похожими на две зеленые жабы. Горячий июльский воздух, как одеяло, накрывал деревенские улицы. Собаки

Скачать книгу