Город падающих ангелов - Джон Берендт Neoclassic проза

Скачать книгу

улыбка не оставила сомнений в том, что сейчас он меня срежет. – Преобладающее направление ветра – в направлении материка, – сказал он, – как и в большинстве портовых городов. Поэтому все продукты горения из этих труб уходят вглубь материка, от нас, а не к нам.

      Для меня имело смысл то, что люди, живущие в Венеции, говорят об этом городе; в конце концов, дело Венеции – это сама Венеция. Но я сильно сомневался в том, что найдется много венецианцев, которые с таким же пиететом говорят о своем городе, как Лоритцены. Питер продолжал разглагольствовать в духе скорее пламенного оратора, нежели повествователя – со знанием дела, поучительно, ярко, агрессивно: речь его то и дело подсвечивалась такими словами, как «в то время как» и «схема». Роуз своим интонационным курсивом рисовала Венецию в ее крайних проявлениях – ужасающую и благословенную, отвратительную и непревзойденную, уродливую и чарующую. Понимали оба супруга это сами или нет, но они рисовали себя как обитателей осажденной крепости, рисовали храбро и, можно сказать, гордо, признаваясь в любви к Венеции вопреки всем ее недостаткам. В своем стремлении объяснить мне Венецию они временами перекрывали друг друга, говоря одновременно и, казалось, не замечая этого. В такие моменты я непрерывно переводил взгляд, кивая и поворачивая голову то к одному из них, то к другому, стараясь из вежливости не создать впечатления, что я слушаю одного и игнорирую другого.

      Например, Питер говорил: «Венеция – город не для всех. Чтобы жить в Венеции, во‐первых, надо любить жизнь на острове, надо любить жить у воды…» В то же самое время Роуз утверждала: «Это как ирландская деревня, где все знают друг друга…» Ничего не замечая, Питер продолжал: «Чтобы жить в Венеции, надо уметь обходиться без зелени на улицах, надо смириться с необходимостью много ходить пешком». Одновременно я слышал и слова Роуз: «Мы постоянно сталкиваемся на улицах со знакомыми нам людьми, потому что единственный способ перемещения по Венеции – будь ты графиня или хозяин лавки – это ходить пешком или пользоваться вапоретто. Ездить инкогнито в частном автомобиле невозможно, и в этом отношении Венеция ужасно демократична».

      В такие моменты слушать Лоритценов было все равно, что слушать стереозапись, где каждый говорящий вел свою отдельную мелодию. Одним ухом я ловил слова Питера: «Сейчас мы находимся в необычной ситуации, и многие люди, говорящие, что любят Венецию, как оказывается, вовсе ее не любят». Другим ухом, если я правильно понимал, я слышал, как Роуз говорила: «…Когда я возвращаюсь домой из магазина, Питер не спрашивает, что я купила, он спрашивает, кого я видела».

      – Ключевое слово здесь «клаустрофобия», – продолжал свою партию Питер. – Я жду, когда оно прозвучит. Ведь всякий раз, когда слышу его в связи с Венецией, я понимаю, что человек, который его произносит, никогда не будет здесь счастлив.

      Лоритцены истово проявляли пыл ревностных неофитов. Венеция стала их домом по сознательному выбору. Они не просто родились здесь и остались. Их вдохновенная защита города была, как мне казалось,

Скачать книгу