LITMIR.BIZ

Скачать книгу

бы приказывал солдатам ни в чём не слушаться воспитанников. „Не вставайте перед ними, – говорил он. – К чему вы говорите им: «Ваше благородие»? Они мальчишки, щенки, а не дворяне“. Потом, обратившись к Мартынову, которого накануне чуть не прибил Раден, сказал: „А ты дурак, что позволил прибить себя. Вас было трое, болваны! Вам бы схватить его, да и отвалять хорошенько“. Много тому подобных мелочей рассказывал Прокофьев из речи Кузнецова. Эта речь показалась всем нам такою резкою и обидною, она так раздражила всех нас, что мы не могли удержать своего негодования. Бог знает, что представлялось нам; мы собрались в толпу и рассуждали о том, что нам делать. Наконец, положили решительно: писать на другой день письмо к директору, требовать непременно удовлетворения. Подписать всем и действовать решительно. В эту минуту мы готовы были на всё; нам казалось легче потерять многие преимущества и надежды, чем спустить, оставить, простить такую обиду. До такой степени были взволнованы умы, что половина класса не могла спать часу до 4-го ночи. Воспитатель Бушман, дежурный в эту ночь, не мог спать также. Всё говорило, всё кипело.

      На другой день, в понедельник, 8-го числа, Бушман, кончив своё дежурство, отправился к директору и всё рассказал ему. Между тем мне поручили написать письмо; я написал, как умел, впрочем, гораздо умереннее, чем было задумано вчера. В классе Яковлева Бушман отдал письмо директору. Директор принял его сначала как пустую, ребяческую вспышку и начал было говорить нам, как обыкновенно, в своём прежнем духе, что это всё глупости и тому подобное. Но перед ним не молчали, а многие и возражали ему. Тогда он понял, что мы не скоро отступимся от этого дела и велел в 10 часов прийти к себе от всего класса Тарасенкову, Лерхе и Котляревскому. Но и с ними говорил по-прежнему, сворачивая речь на иное. Впрочем, он Бушману поручил произвести следствие: точно ли справедливо то, что смотритель давал приказ такого рода. Мы несколько успокоились.

      В 7 часов вечера после бани началось это следствие на квартире у Бушмана. Он и воспитатель Берар были председательствующими, но главными органами допроса были Тарасенков, Врангель, Оболенский и я. Приводили многих солдат, и мы допрашивали их. Кое-каких трудов стоило нам победить их упорство. Но, наконец, мы победили его. Сбивали солдат в показаниях, потому что допрашивали порознь. Всего смешнее и всего упорнее было признание Кононова. Но всё-таки мы подтвердили через этот допрос подлинность приказа, отданного Кузнецовым…

      Мы ликовали, но ещё до победы было далеко. На другой день и Бушман, и Берар объявили нам, что директор не так принял их донесение, как бы они желали, и никак не хочет отставить Кузнецова от должности, говоря, что он не во власти это сделать. А класс не хотел понять этого, закипел и требовал в большей части своего состава, чтобы Кузнецова выгнали.

      Написали к директору в этом духе другое письмо. Этого письма директор не принял. Вскипели наши молодцы, пошли в залу и там чуть не слово за слово, а всё-таки крупно говорили с директором, и мы его не понимали, как он не понимал

Скачать книгу