LITMIR.BIZ

      Задекабрит холодным ветром, и не спасёт тут шляпа

      с фетра!

      Задует северным норд-вестом[5] со всех окружностей

      и спектра!

      Занепогодит, запуржит… И настом хрупким захрустит.

      Замёрзнут лужи хрусталём, а речки скованы уж льдом.

      Рябины рдеют чуть стыдливо, склоняя веточки учтиво,

      и ждут прилёта зимних птиц: красавцев-снегирей, синиц!

      Снежинки серебрят узором на стёклах в притаённых

      шторах

      и струйками стекают после на заиндевевших старых

      окнах.

      Под утро вновь узор роскошный, прекрасней прежнего,

      и новый

      сюжет закручен лапой ели витиевато, чуть синели

      огней ночных фонарных блики…

      И расплывались нитью белой, жемчужной россыпью

      капели.

      Художник, словно по палитре, размазал серебром

      и кистью,

      прошёлся кружевом узора, взгляд привлекая, радость

      взора,

      мазками частыми вдоль рамы, привлёк внимание

      он дамы,

      даря и радость вдохновенья, мороза свежее творенье!

      Изысканность, винтажность, лёгкость,

      непринуждённость, окрылённость.

      Фантазий буйство, завиточки и холод ледяных

      листочков…

      И лабиринт знакомых улиц… На блюде горка свежих

      устриц.

      Замысловатость… есть предел? Квадрат Малевича чернел

      сквозь высоту дворов-колодцев, где днём засветит снова

      солнце.

      Ну а пока сияют звёзды сквозь раму старого оконца…

      А где-то в небе кипарис в сюжете вечностью завис…

      Ван Гог творит над полотном… И звёзды за его окном

      дырявят вечностью картину и на подрамнике холстину

      мазками масла, жёлто-синим…

      И в море где-то бригантина…

      Её не видно очертаний, над нею вечности скрижали.

      И взгляд несёт куда-то вдаль, где неба синего вуаль…

      Расплылся крон краюшкой сыра… И мать ждёт

      весточку от сына…

      И чайкой мчится сизокрылой… Как купиной неопалимой

      терновник видит Моисей, пылающий в костре огней[6]…

      Привиделся, явился Он.

      Он – явь или ночной лишь сон?

      Мессия, облик на иконе.

      Молитва на листах закона.

      И шёпот, внемлющий в ночи: спаси, помилуй, помоги!..

      И вновь рисунок на окне пронзает глубиной извне.

      И взгляд цепляет лабиринт сцепленьем нитей…

      или бинт…

      Скорее нитью Ариадны, где выход есть, пути громадны.

      И пыль дорог… И вечность рая.

      Что впереди, никто не знает.

      …Рисунок начал снова таять.

      Пора ваять. А там… Бог даст опять.