LITMIR.BIZ

Скачать книгу

она была бы очень опечалена тем, что Агнесса, ее приятельница, утаила перед нею, важную в ее глазах тайну, но когда Агнесса сказала ей несколько слов, она удалилась и занялась гостями. Одним из этих гостей был тяжелый и грубый римский софист или ученый по имени Кальпурний; другой – Прокл, большой любитель роскоши, часто гостивший в доме Фабия; что касается двух остальных, то они заслуживают большего внимания.

      Первый был, по видимому, приятель Фабиолы и Агнессы, он был трибуном и старшим офицером преторианской стражи и, хотя ему было не более тридцати лет, однако он успел приобрести себе громкую славу, был удостоен милостей императора Диоклетиана на востоке и Максимиана Геркулия в Риме. Офицер это был очень красив, но просто одет и хоть много говорил, но видимо избегал светского разговора. Словом, это был образец благородного человека с прекрасным сердцем, возвышенными мыслями. Мужественный. Без всякой гордости и высокомерия. Полную противоположность представлял собой последний, о котором уже вспоминала Фабиола, как о новом явлении в этом обществе. Это был некто Фульвий. Он был молод и почти женоподобен, одет очень изысканно, каждый палец его руки был украшен перстнем и вся его одежда блестела золотом и дорогими каменьями. Он не любил говорить; из этого можно было заметить, что он был чрезвычайно вежливый иностранец. Будучи, по видимому, благодушным, он в самый короткий промежуток времени успел расположить к себе все высшее общество. Всему этому он был обязан тому обстоятельству, что его видели всегда вращающимся при дворе, а отчасти и своей наружности: Фульвий был недурен собой. Он прибыл в Рим в обществе пожилого человека, с виду очень привязанного к нему, но был ли этот человек его слугой или другом, никто не знал. Они разговаривали между собой на иностранном языке; грубые черты, огненные глаза и отталкивающие манеры невольника приводили в трепет подчиненных ему рабов. Когда Фульвий занял помещение в доме, называемом «инсуля» (остров), т. е. в меблированных комнатах, он окружил себя невольниками более, чем нужно для холостого человека. Во всей его домашней обстановке было заметно скорее мотовство, чем роскошь; но в отживающих и развращенных кружках языческого мира загадочность всей обстановки и история его жизни вскоре были позабыты в виду тех доказательств богатства, которыми скрашивалась его ветреная натура. В минуту забытья, его угрюмый взгляд из-под насупленных бровей и искривление верхней губы вызывали недоверие и наводили на мысль, что под этой маской скрывается опасный человек.

      Вскоре гости заняли свои места у стола, а так как женщины во время обеда сидели, а мужчины полулежали на мягких подушках, то Фабиола и Агнесса сели рядом, а два молодых человека, только что описанные нами, заняли места напротив дам. Фабий и два старших приятеля заняли места посередине стола, изображавшего из себя род греческой сигмы*), если так можно выразиться при описании сидевших и полулежавших на подушках гостей, то есть, три части овала были заняты гостями, а одна оставалась открытой для прислуги, которая подавала кушанья. Нужно заметить, что скатерть, этот предмет, бывший неизвестным еще во времена

Скачать книгу