LITMIR.BIZ

      С немытыми волосами она стала похожа на Горгону, которая плюется и задыхается. Других она обратила бы в камень, так что в ее комнате сижу я. Здесь темно, чтобы мама могла поспать и чтобы не будоражить в ней любовь к миру. Все хорошо, мама, говорю, все хорошо. Она хватает меня за руку и что-то говорит, но слов не разобрать. Мама снова задыхается, ловит ртом воздух и, качнув головой, умирает.

      Лицо белое, рот дергается, глаза открыты.

      Папа говорил, она упокоится с миром, но разве это покой! Я приглаживаю ей волосы. Провожу рукой по щеке, как и она провела бы по моей. Тише, тише, говорю, а сама думаю, может, она еще держится! Может, не хочет уходить! Пусть она останется!

      Какие бы истории рассказать маме, чтобы она нас не покидала?

      Лиза на кухне, чистит картошку, говорю. На ней довольно короткое платье. Тетя говорит, даже слишком короткое, надо бы его удлинить.

      Говорю: Энни с Лизой, наверное, сидят на стуле, который папа принес с улицы. Ты меня слышишь?

      Ее лицо застыло в агонии.

      Если она уйдет, то и я тоже! Без настоящей мамы не будет Маленькой мамы, мы единое целое – умрет одна, значит, обе должны умереть. Я снимаю с волос резинку, снимаю другую и связываю наши запястья. Чтобы положить свою руку рядом с маминой, залезаю под одеяло. Мама такая худая, кожа да кости, некуда приложить голову, чтобы было мягко.

      Если я скажу ей об этом, может, она еще продержится. Может, ухватится за меня и не уйдет.

      Я шепчу, чтобы услышала только она.

      Говорю: слышишь, как болтают Лотта и Брен, лежа в своих кроватях?

      Брен сбрасывает бомбы, Лотта злится.

      Ба-бах, ба-бах, кричит Бренни, миру конец, миру конец.

      Лотта говорит, глупый ты пингвин, ничего не изменилось.

      Ловля таинственного карпа

      Глава, в которой дети играют