LITMIR.BIZ

Скачать книгу

цементный.

      Интересное зрелище представляла казарма ночью: тридцать кроватей, на которых под байковым одеялом лежат курсанты, свернувшись в «комочки». Эти «комочки» крепко сжимались для того, чтобы как-то, собственным дыханием, согреться. Вытянувшись никто не спал, потому что так можно было и окоченеть. Зрелище спального помещения курсантов дополнялось позвякиванием мерзлых лаптей, висящих на спинках каждой кровати, которые, по замыслу спящего, в течение ночи должны были быть подсушены сквозняком.

      Декабрь 1922 года – это еще продолжающаяся голодовка в стране, которая, разумеется, хорошо давала знать о себе и в армейской действительности. Питание и у нас в школе было скудным. Норма очень жесткая. Три четверти фунта хлеба – 300 граммов. Из этой нормы хлеба четверть фунта (100 граммов) мы отчисляли голодающим детям. Горячая «пища» – один раз в день, на обед. Этот так называемый суп, в котором еле улавливались крупинки пшена, заправлялся кусочками воблы, чтобы придать жидкости хоть какой-то вкус. Был и чай из сушеной моркови или мяты. К нему на день выдавались по три очень маленьких кусочка сахара. Чтобы как-то восполнить рацион питания, нам – курсантам – часто приходилось кооперироваться по три человека и с девятью кусочками сахара отправляться на рынок, чтобы обменять их на пшено, из которого в котелке во дворе школы варили кашу, а затем аккуратно делили ее на три части. Надо было видеть, с каким нетерпением мы ожидали, когда каша приготовится. Некоторые не выдерживали, кричали: «Она уже готова, давай делить». Свою порцию каши каждый быстро съедал на месте, тут же и настроение поднималось.

      Иногда, что бывало редко, во время дежурства мне кое-что перепадало из хлебных частиц. В порядке очереди три человека отправлялись за получением хлеба на весь взвод, в котором было 30 человек. Следовательно, через десять дней наступал и мой черед. И вот мы – трое дежурных – несем на взвод курсантов три буханки хлеба, то есть каждый по одной. И, неся буханку хлеба, нащупываешь ее края, чтобы найти какую-то крошечку. Это – первое счастье. А затем каждый из нас троих разрезает свою буханку (а они были такие маленькие) на десять равных частей. В результате этой операции образуются крошки хлеба, и вот эти крошки законно достаются дежурному. Это – второе счастье. Разрезанные кусочки хлеба кладутся в ряд. Один человек стоит спиной к раздатчику, а другой пальцем указывает на кусочек хлеба в ряду и спрашивает: «Кому?», тот отвечает: «Воробьеву», «Петрову», пока не будут розданы все десять кусочков хлеба. Полученный кусочек хлеба по весу равен полфунта, то есть 200 граммов. Редко кто терпеливо сохранял этот кусочек хлеба к так называемому обеду. Обычно, зажав кусочек хлеба в ладони (чтобы не уронить крошку), я тут же жадно съедал его.

      Таким же образом раздавались и кусочки сахара (три штуки на день). При раздаче сахара дробилась большая головка (в то время фасованного сахара не было). Надо было быть искусным, ловким, чтобы колоть сахар на требуемые равные части. От этой процедуры оставалась

Скачать книгу