LITMIR.BIZ

Скачать книгу

перепад температур. Стекло ведь чувствительный материал, оно не все спокойно переносит (в отличие от человека).

      К вечеру администрация опомнилась и перевела нас в другую каюту, выше палубой, рангом и рядом мелких привилегий. К нам даже был приставлен персональный butler (не смею перевести словами «лакей» или «дворецкий»). Впервые в жизни мы пользовались услугами столь высокопоставленного лица, в самом деле весьма услужливого. Надеюсь, мы не слишком обременяли его, как и он нас.

      Но и в этой роскошной каюте балкон был с точно такими же стеклянными перегородками, которые океан, затемпературив, мог легко разнести на кусочки. И мы, грешные, несмотря на знак, посланный свыше, все так же выходили на этот балкон, валялись в шезлонгах, распивали подаренное администрацией шампанское. А между тем, проходя на больших палубах под стеклянными крышами или даже просто приближаясь к окнам, мы, еще не оправившись от шока, чувствовали исходящую от них угрозу. И даже разыскали название своего новоприобретенного недуга: кристаллофобия – боязнь стеклянных предметов.

      Хрупок человеческий мир – я бы его укрепил!

      Экзистенциальные

      Сергей Юрьенен

      Кульминация пренатальная. Десять дней, которые потрясли мой мир

      Я должен был родиться в те дни, когда моего отца Юрьенена Сергея Александровича «незабываемого» 1919 года рождения, – его отец, мой дед, уже сидел в «Крестах», – смертельно ранили двумя винтовочными выстрелами на КПП при выезде из Франкфурта-на-Одере. Простреленная шинель висела в шкафу у бабушки и дедушки в Ленинграде на Пяти углах. Я в нее заворачивался и стоял в темноте с его урной в руках. Слушал голоса извне и отождествлял себя с отцом, на которого, как все мне говорили, был похож «как две капли». Ирония этой гибели «по ошибке» до меня еще не доходила, но вопросами уже я задавался: как же так? Убит в Германии, но «нашими»? Дед, который в год своей смерти рассказал мне, 11-летнему, свою версию, даже назвал фамилии стрелявших солдат. Оба остались безнаказанными как действовавшие по уставу, и дед подвергал их словесно таким египетским казням, что от ужаса перед открывшейся мне неутоленной жаждой мщения фамилии убийц я позабыл, и сейчас видится мне лишь крапива с кирпичами, должно быть, не случайно в детстве заросшие зеленью руины навевали жуть: Крапивин? Кирпиченко?

      Ехал отец в Берлин, делегатом на партконференцию СВАГ. А принят был братьями-славянами за беглеца в западный сектор оккупации. Все понятно, эксцесс шпиономании. Но, расширяя пространство иронии, можно сказать, что тем самым судьба сына была предвещена, разве не так?

      Однако сначала должно было мне родиться. А весть о случившемся на КПП остановило изгнание плода. Такой метафорой, исполненной агрессии и драматизма едва ли не библейского, назван соответствующий процесс в учебниках акушерства и гинекологии. Мыслителя немецкого поражали звезды над нами и моральный закон внутри, тогда как русского – тайна бесперебойного прихода в этот мир младенцев (и соответствующую

Скачать книгу