Путь правой руки - Никита Закевич

Скачать книгу

ились первые ладьи. Они были полны прекрасных и честных мужчин и женщин, что тотчас приступили к строительству нового мира. Всеотец же даровал им свою любовь, заботу и вверил землю в их власть, незримо наблюдая за каждым шагом своих избранных детей.

      Постепенно люди становились все паршивее. Появились болезни, голод и поветрие забирали многих. Затем родились корысть, гневливость, зависть – не худшее, но естественное для человека. А затем Всевышний, призвав оставшихся верными ему сыновей и дочерей, наделил их силой, вполовину равной его могуществу. Простым же людям, несшим в сердцах память о своем происхождении, он показал извечный знак. В тот день, не угасая и поныне, на горизонте зажглась тонкая полоска благостного света. Там был край земли, первый покоренный берег человека. И лишь после достойной смерти человек мог на краткий миг вернуться в священные рощи, проследовав за уходящими на зиму птицами. Затем ему суждено было вернуться в своих правнуках, продолжить род, скрепить кровные узы и возложенную на него долю. При том условии, что его род продолжает жить, а его достойно проводят в посмертие и сохранят добрую память о славном предке.

      …Мудрогор моргнул пересохшими глазами. Почесал лысую черепушку, откинул легкое одеяло. Наверное, было бы неплохо попросить у послушников новое, но очень уж жаль переводить лен на несколько последних ночей. Он не оставил после себя никого, а вся его родня погибла в сражениях или усохла от старости. Тот день, когда он наконец не откроет глаза, станет последним в череде его испытаний.

      Шершавые шишковатые ноги, сросшиеся узлы старого дуба, нашли прохудившиеся лапти. Очередной день древнего волхва начался.

      Дрожащей от старости рукой он собрал огарки со стола. Несколько появившихся за ночь бумажек, на которые он истратит большую часть сегодняшнего дня, силясь разобрать буквы через стеклянный камешек, невероятно удручали. Обучающиеся у него отроки будто бы знали, что он не может отойти на тот свет, если на столе останется хотя бы один документ или письмо. Но такова доля давшего клятву, и не будет ему покоя, пока его глаза смогут различать чернильные знаки на желтом поле. А знаки, между прочим, с каждым днем становились все мрачнее. Княжества увязали в склоках и ненависти, брат желал смерти брату, а матери отрекались от детей. Всюду был слышен дым дотлевающих деревень, а божественные знаки являлись все реже. Нелегкое время для любого.

      Мудрогор проковылял к окну, медленно и осторожно, цепляясь за стену. Заря еще не занялась, но благостный свет Ирия уже стал чуть ярче и шире. Полоска света на самом горизонте, указывающая путь к славным землям вечного блаженства. Неудивительно, что многие и при жизни стремились добраться до святых земель, но только стирали в кровь ноги пока наконец не добирались до бескрайнего моря или не гибли по пути. Говорят, там, у самой кромки воды, поют дивные птицы, а свет Ирия покрывает почти половину небосклона.

      Как и всегда, у него сперло дыхание, а глаза закатились. Удивительное, должно быть, чудное зрелище. За всю свою жизнь он не видел благостный свет шире толстого пальца – даже в полдень, когда солнце не мешает свои лучи со священным пламенем. Здесь же, в обители, светлая полоска никогда не бывает толще фитиля, ночью же вовсе обращается в белесый отблеск заката. Но даже эта розоватая кромка дарила ему надежду и спокойствие.

      «Быть может, день настал?» – в тысячный раз подумал он про себя, но тотчас насупился.

      Священный обет, удерживающий его в плену этого мира, кажется, не окончится никогда. Всякому человеку нужен наставник, что способен дать верный совет. И до тех пор покуда есть кому желание и нужда спрашивать его мудрость, он должен нести ответ – и перед людьми, и перед богами. Впрочем, разве можно о таком забыть? Печать обета видна и сейчас.

      Он потер запястье левой руки, будто в надежде убрать выжженные следы.

      Даже на покрытой пятнами и морщинами коже отчетливо виднелись тонкие цепи – угольный отпечаток священных уз клятвы перед ликом богов. До самого локтя они оплетали руку, напоминая человеку о вечном долге. Нынче мало кто сковывает себя такими обещаниями, а на носящих след божественных печатей смотрят с сожалением. Но Мудрогор помнил тот день, будто это произошло вчера… Отрок в опустевшем саду, наедине со звездами, глубоко смотрящий на тонкую ниточку розового света на горизонте и упрямо вторящий заветные слова.

      Вспышка будто раскат грома – и на его руке оказался знак, а в душе тягостное чувство благородного дела.

      И как отрок мог так быстро обратиться в ползающую ветошь? Сколько еще лет он проведет в служении другим, пока боги наконец не решат, что его зарок выполнен? Череда просителей бесконечна, но, быть может, если он успеет до начала нового дня…

      Он подпер стулом входную дверь. До рассвета недолго, ему надо было выиграть хоть немного времени на задуманное.

      Бумага оказалась тоньше обычного, а буквы гораздо убористее. Читать стоя было тяжело, камешек трясся в непослушных руках, но он упорно вчитывался, продирался к пониманию мольбы просителя через собственную слепоту и старость. Губы беззвучно шептали каждую букву, силясь сложить их в единое слово.

      – Учитель? – робко позвали из-за двери. Ручка

Скачать книгу