Отчёт перед Эль Греко - Никос Казандзакис

Скачать книгу

во мне обоняние, – оно первым начало упорядочивать мир. Когда мне было два или три года, каждый человек стал обладать своим запахом, и прежде, чем поднять глаза и увидеть, я узнавал его по запаху. Особый запах был у матери, особый – у отца, особый – у одного дяди, особый – у другого, особый – у одной соседки, особый – у другой. И всегда по запаху я любил того, кто брал меня на руки, или же брыкался, не желая идти к нему. Со временем сила эта иссякла во мне, запахи смешались, и все люди погрузились в один и тот же смрад – пота, табака, бензина.

      Безошибочно отличал я прежде всего запах христианина от запаха турка. Напротив нас жила добрая турецкая семья, и когда ханум заходила к нам, запах ее вызывал у меня тошноту, я срывал и нюхал ветку базилика или же запихивал в каждую ноздрю по цветку акации. Но у этой ханум, у Фатимы, была девочка Эмине около четырех лет, – а мне было около трех, – и от Эмине исходил странный запах, который не был похож ни на турецкий, ни на ромейский и очень мне нравился. Эмине была беленькая, кругленькая, волосы ее заплетены в тонюсенькие косички, а с каждой косички свисала или ракушка или голубой камушек от сглаза. Ладони и ступни Эмине были выкрашены хной, и пахла она мускатным орехом.

      Я знал, когда матери ее не было дома, выходил из ворот и видел, как она сидит на пороге и жует мастику. Я давал ей знак, что приду, но к двери ее вели три ступеньки, казавшиеся мне необычайно высокими, – как на них взобраться? Обливаясь потом, после долгих усилий взбирался я на первую ступеньку, где мне предстояла новая борьба – взобраться на вторую. Я делал короткую передышку, поднимал глаза кверху и смотрел на нее: она равнодушно сидела на пороге и даже руки не желала протянуть, чтобы помочь, – неподвижно смотрела на меня и ждала. Словно говоря: «Если сумеешь преодолеть препятствие – хорошо. Поднимешься и будем играть. А не сумеешь – ступай обратно!» В конце концов, после отчаянной борьбы я добивался победы и поднимался на порог, где сидела Эмине. Тогда она поднималась, брала меня за руку и вела в дом. Матери ее не было все утро, – она работала у чужих людей. Мы тут же снимали носочки, ложились на спину и соединяли вместе наши нагие ступни. И замирали. Закрыв глаза, я чувствовал, как тепло Эмине переходит из ее ступней в мои, медленно поднимается к коленям, к животу, к груди, заполняет меня всего. Я чувствовал столь глубокое наслаждение, что, казалось, терял сознание… Никогда, за всю мою жизнь, женщина не смогла дать мне более могучего наслаждения. Никогда не чувствовал я так глубоко таинство, исходившее от тепла женского тела. И теперь, семьдесят лет спустя, я закрываю глаза и чувствую, как от ступней моих поднимается, разливаясь по всему телу, по всей душе тепло Эмине.

      Постепенно страх ходить и лазить миновал, я ходил в соседние дома, играл с ребятишками нашего квартала. Мир становился шире.

      Когда мне исполнилось пять лет, я стал ходить на платные уроки к учительнице, которая учила меня рисовать на доске крючки да палочки, чтобы приучить мою руку писать, когда подрасту, буквы алфавита. Это была добродушная, чуть

Скачать книгу