LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      Ну то есть как бы, что смерти нет.

      Я в любое время подхожу к шкафу и глажу его, этот костюм. А еще на нем запах Ванин. Он этот запах очень любил… «Deep Red» называется, я ему покупала на годовщину, такой квадратный флакон… И запах, знаешь… Вот как свежая древесина теплая, на солнце…

      И вот я иногда стою и нюхаю. И даже не плачу. Как-то светло внутри… Глажу пидЖак этот. И думаю: «Лишь бы не смотреть, лишь бы на рукав не смотреть…» Потому что там эта капля, она как дырка от пули.

      Капля – это и есть смерть.

      И так мне стало спокойно, что он согласился это сделать. Почистит пиджак, и ему самому станет легче, сын. Такая вся размякла, тип: «Хорошо, – говорит, – тип, почистишь и почилим вместе, чаю попьем». – «На глаза себе свой чай вылей», – думаю.

      Она часто стоит возле шкафа, нюхает этот костюм, фетишистка, блять. Я вижу. Это крипота полная. А мне страшно. Мне, если честно, охуеть как страшно этот шкаф открывать. Я мимо этого шкафа на цыпочках хожу. Ну пох, потерплю. Почищу я этот костюм, сука.

      Мать. И, представляешь, я домываю посуду, слышу, он в ванной…

      Сын. Я в ванной. Взял нож такой тонкий, для бумаги, и, блять, чищу костюм!

      Мать. И звук какой-то странный, не похоже, что кто-то трет ткань… И слышу: он плачет тонко, как девочка…

      Сын. А я смеюсь так, типа, знаете, как Джокер, и чищу и чищу этот ебаный костюм.

      Мать. Забегаю, а он полосует его лезвием каким-то. Вот все: не пиджак, а лохмотья… И пахнет керосином… У меня шок…

      Сын. И она такая сразу, как змея, как зашипит на меня…

      Мать. «Что же ты делаешь, дурачок», – я ему говорю. А у меня руки трясутся…

      Сын. А я смеюсь.

      Мать. А он все плачет…

      Сын. Поджег зажигалкой, он как полыхнет…

      Мать. Это все горит, пламя прямо до потолка, он плачет, я растерялась. Потом уже кран включила, когда он порядочно обгорел… Я его вытаскиваю, отряхиваю, а Костя вытирает рукавом лицо и так мне спокойно говорит…

      Сын. Говорю ей, тип: «Мама, я почистил костюм. Я пойду поиграю. Или серик посмотрю». И ушел так на чиле, расслабленно.

      Мать. И он уходит такой сгорбленный, напряженный весь, представляешь, а я сижу, у меня слезы, и хочется его избить прямо ремнем, наказать как-то, а у меня только слезы текут, и я вдруг понимаю, что вот это все черное, искромсанное к себе прижимаю и глажу его и глажу…