LITMIR.BIZ

      28 февраля (вечер)

      Сходил посмотреть на привезённых кошек. Самые разные: полосатые, словно из дворов моего детства, пушистые, вислоухие. Большинство нервничает. Она, как оказывается, как раз их принимала и обустраивала. Я зашёл, когда она их кормила. Так же деловито, как делала всё остальное.

      Так же серьёзно и спокойно, словно мы были знакомы не меньше десяти лет, она обратилась ко мне.

      И когда этот дневник превратился в записи глупого подростка…

      Конечно же, она прочитала моё имя с бейджа. Петер Эстергази, главный конструктор молекулярных машин. Напыщенно и неточно. Мы тут все… конструкторы красного цвета.

      «Петер…» – обратилась она ко мне, – это какая-то новая фишка, проводить опыты на кошках, а не на крысах?»

      Я объяснил ей, что кошки дешевле обезьян, выносливее крыс и приятнее свиней. Как вам такая научная категория: «приятнее»? Биология свиней настолько близка к человеческой, что выглядит божьей насмешкой. Но начальству свиньи кажутся омерзительными.

      Кажется, свиньям нужна хорошая пиар-кампания.

      Она спросила, не жалко ли мне котов. Конечно, жаль. Мне всех существ жаль. Начиная с тех, кого я вдыхаю каждую секунду. Или давлю каждым своим шагом.

      Но ответить так смело я ей не смог. Трус, просто трус.

      «Это вынужденно, – ответил я. – AmHun, как и все остальные, заполняет кучу бумаг, оправдывая каждый проведённый эксперимент. Там обычно указывается потенциальная польза для людей… для всего человечества, но и для животных тоже, кстати. Которую можно получить, зарезав небольшое количество кошек. К тому же, эти конкретные кошки, скорее всего, даже останутся жить».

      «И хорошая у них будет жизнь?» – спросила она.

      Ответил: «Какая уж есть. Нормальная кошачья, я полагаю».

      Так же спокойно, словно речь шла о цвете волос, она спросила о моём лице. Если это не секрет, конечно.

      Привычные ответы, хоть визитку печатай: «Нет, не секрет. Да, с детства. Это называется нейрофиброматоз».

      «Не задалось Вам, док», – просто сказала она.

      Так же просто, как всё остальное.

      Без опостылевшего сострадания, без всей этой осторожности, проступающей в голосе, во взгляде – словно ты весь одна сплошная мозоль, вокруг которой надо ходить как можно аккуратней. Действительно, куда лучше так – не задалось.

      Разглядел её бэйдж. Ким. Так и не решился спросить: Кимберли, Кимвэл или что-то более экзотическое. Или даже просто, как взмах рукой, – Ким. Ничего лишнего.