LITMIR.BIZ

      Возвращайся, милый, налеплю вареников,

      Напеку оладьей – с клюквой на меду.

      Приезжай с победой к празднику Сочельнику,

      Я тебя, любимый, дни и ночи жду.

      Возвращайся, милый, мы распилим брёвнышки,

      Дров наколем жарких – баньку истопить.

      Нас одарит нежным золоченьем солнышко,

      Горлинки весною будут гнёзда вить.

      Возвращайся, милый, извелась сердечком я,

      Ночью выйду к звёздам, их прошу сиять

      В поднебесном храме ласковыми свечками!

      Пусть хранит любимых в битвах Божья Мать!

      Возвращайся, милый, я закрою ставенки,

      Будем мы всю ночку пировать вдвоём.

      А потом устроим на неделю праздники,

      Мы тебя с победой всей деревней ждём!

      Как печальны ночки без любимого,

      Снишься неизменно только ты.

      Не милы ни зорьки,

      Ни закат рубиновый,

      О тебе далёком думы и мечты,

      О тебе все думы и мечты.

      На эту мину наступил он, видно, сослепу,

      После обстрела выбираясь из развалин.

      И звёзды брызнули в глазах сверкнувшей россыпью —

      Беду, выходит, очи всё же прозевали.

      А по соседству пробивали стены «хаймарсы»,

      И расцветали на домах «татуировки».

      Блестели мины на щебёнке – нет, не каперсы! —

      И жертвой грезили, как мышью мышеловки.

      Он сделал шаг, не сознавая, по инерции,

      Ещё не веря, что ходить уже не может.

      Зачем здесь мины, запрещённые конвенцией?!

      Зачем страдания и боль Ты создал, Боже?..

      А на ноге теперь ни пяточки, ни пальчика…

      Вразброс лежали – от бандеровцев «гостинцем».

      И крыса вылезла из стылого подвальчика

      И вгрызлась в то, что было некогда мизинцем.

      Лежал старик, как древний дуб, грозою срубленный.

      Шептал губами лишь одно – прошенье к Господу.

      Культя кровила… кости край белел зазубренный…

      И вся надежда оставалась лишь на госпиталь.

      В младые годы он от фронта не увиливал,

      Друзей погибших поминал и помнил лица.

      Свой первый орден получил за взятье Киева

      В ту Мировую, где хребет сломали фрицам.

      Пришёл живой с войны, взрывной волной контуженный.

      Но кто же знал, что вновь вскипит нацистов ярость!

      Ему бы снова автомат и сил недюжинных —

      Давить врагов, чтоб их и духу не осталось!

      И он ползёт, и руку тянет, чтоб увидели,

      Да помогли подняться – есть же волонтёры.

      И видит он себя в строю, в военном кителе,

      И сердцем знает: не спасётся враг матёрый!