LITMIR.BIZ

      Через полгода Варвара Степановна написала дочери, что скоро будет свободна. Надежда предложила матери приехать в Ленинград, но та отказалась.

      «Тяжело мне, Надюша, столько пришлось пережить, что среди старых друзей и знакомых я себя уже и не мыслю. Здесь – Сибирь, все совсем другое, но словами этого не объяснишь, тут только можно увидеть и почувствовать. Народ разный, со своими обычаями и привычками, и душу никто вопросами не бередит. Да и перед тобой я виновата – хоть и не по своей воле, но лишила тебя матери и нормального детства. Перед Ленинградом моим тоже виновата – в тяжелые дни блокадные не была с ним рядом. Нет мне дороги назад, но ты надумаешь – приезжай, привези моего внука, зятя привези. Пиши, не забывай свою маму».

      Надежда собиралась поехать навестить мать, но все откладывала поездку из-за семейных проблем и трудностей с деньгами. Через три года она получила диплом инженера, быстро продвигалась по служебной лестнице, и у нее почти не было свободного времени.

      Иван бросил институт, не закончив второго курса, и теперь пил по-черному. Он приводил сынишку домой из детского сада, кормил и сажал с заводными игрушками играть в уголке. Сам же доставал бутылку водки, купленную по дороге домой, ставил перед собой на стол и начинал опустошать – медленно, стакан за стаканом. Потом доставал вторую. Он пил и разговаривал сам с собой.

      – Я – никто, а с ней главный за руку здоровается! Смотрел как давеча – ласково! Может, у них и есть что, она ж от меня теперь нос воротит, не хочет мужа законного в постели приласкать! Грязный я ей, видите ли, плохой! А этот новый главный – как на нее смотрит?! Как на суку! Глаз не отводит!

      Однажды Миша попросил:

      – Папа, дай мне тоже этой водички из бутылочки, я пить хочу.

      Яхов посмотрел на сына и прослезился.

      – Такие же у тебя глаза, как у меня, и судьба будет такая же – надсмеются над тобой за глаза! – он плеснул в детскую кружечку водки. – Пей, сынок!

      – Щиплет! – заплакал Миша, хлебнув водки.

      – Пей! – Иван стукнул по столу кулаком. – Пей, мужчиной будешь!

      Мишка сделал еще глоток и закашлялся.

      – Такая уж у нас, Яховых, судьба-доля, – бормотал отец, а захмелевший сынишка давно спал, скорчившись в кресле.