Скачать книгу
цветков, потом он сдался, и остался только вялый стебель, окруженный поникшими листьями. Луковица, наполовину вылезшая из-под земли будто в поисках кислорода, дурно пахла. Анна хотела унести горшок, но я ей велел его оставить. Ей хотелось купить мне другой гиацинт, но я сказал, что другой мне не нужен. Но еще больше меня беспокоили звуки, то есть смешки и стоны, которыми квартира таинственным образом наполнялась в определенные часы, причем не только ночью, но и днем. Я больше не думал об Анне, совсем перестал о ней думать, однако мне по-прежнему нужна была тишина, чтобы иметь возможность жить своей жизнью. Напрасно я пытался себя урезонить, рассуждая, что воздух сотворен для того, чтобы вмещать звуки мира, и что смешки и стоны неизбежно в него проникают, мне не становилось от этого легче. Я так и не определил для себя, приходил ли всегда один и тот же тип, или их было несколько. Смешки и любовные стоны так схожи между собой! Такой ужас я испытывал в то время перед этими несчастными затруднениями, что пытался их, так сказать, прояснить. Мне потребовалось долгое время, почти целая жизнь, чтобы понять, что вопросы о цвете мельком увиденного глаза или источнике далекого звука гораздо ближе к Джудекке, в аду неведения, чем тайна существования Бога, или происхождения протоплазмы, или бытия в сознании, и слишком отягощают мудрецов, чтобы они ими занимались. Многовато будет, целой жизни, чтобы прийти к столь утешительному выводу, и ведь времени, чтобы употребить его на пользу, почти не останется. Поэтому мне здорово повезло, когда она сказала, в ответ на мой вопрос, что звуки происходят от клиентов, которых она принимает потоком. Я, разумеется, мог бы подняться с места и подсмотреть в замочную скважину, если предположить, что ничто не закрывало бы мне обзор, да много ли в эти дырки увидишь?
– Итак, вы живете проституцией?
– Мы живем проституцией, – ответила она.
– Не могли бы вы просить их вести себя потише? – спросил я, как если бы поверил в то, что она мне сказала. – Или издавать какие-нибудь другие звуки?
– Им нужно визжать, – сказала она.
– Я буду вынужден уйти.
В семейном капернауме она разыскала две занавески и повесила их над нашими дверями, над моей и над своей. Я спросил ее, нет ли какой-либо возможности время от времени есть пастернак.
– Пастернак! – вскричала она так, будто я пожелал отведать иудейского младенца.
Я заметил ей, что сезон пастернака подходит к концу и что я буду ей признателен, если отныне она будет давать мне только пастернак.
– Только пастернак! – вскричала она.
Для меня пастернак обладает вкусом фиалок. Мне нравится пастернак, потому что у него вкус фиалок, и фиалки, потому что у них аромат пастернака. Если бы на земле не было пастернака, я бы не любил фиалки, а не будь фиалок, пастернак был бы мне так же безразличен, как репа или редис.
Скачать книгу
