LITMIR.BIZ

      В ту ночь, когда приключился погром, Семён, утомлённый любовными утехами, спал богатырским сном в объятиях Матрёны и даже на шум да крики не проснулся. А когда узнал о случившемся, то больше испугался за себя, чем расстроился, и прибежал обратно к Матрёне, стал уговаривать её уехать с ним в Киев:

      – У меня деньги есть. Отец во дворе зарыл, я знал где и достал. Вот, – и вытащил из-за пазухи ассигнации, аккуратно завёрнутые в кусок белой холстины.

      В ответ та закричала на него:

      – Да ты что! Одурел со всем с перепугу? Похоронить надо по-божески…

      А Семён и вправду озверел:

      – Зачем?! Зачем хоронить – все и так сгорели! Община всё сделает как надо, зря, что ли, отец в синагогу деньги пачками носил?! А и не похоронят даже если, что мне-то тут делать? Ждать нового погрома? По-божески… Да где этот Бог хренов?! Отец ни одну субботу не пропускал, ни один праздник, ни одни похороны. И уж если нужен миньян, то как без отца? У всех дела могли быть, отговорки. А он – нет: молиться – это святое! Он эту Тору свою до дыр затёр, пальцы слюнявя. И мать, и сёстры – дуры, туда же. Козы бестолковые! Вот и получили, что просили, жизнь вечную. Они ж почему не побежали из дома, как другие, когда погром начался? Отец, видишь ли, в это время молился: облачался в талес и шатался из стороны в сторону, как болванчик, – ничего не слышу, ничего не вижу. А эти дуры сидели тихо, ждали: нельзя беспокоить – отец молится за их счастье. Что, вымолил?! Чего уставилась? Я бы всё едино сбежал отсюда. Это же не жизнь, это убожество и… – Семён весь задёргался, замахал руками, не находя нужных слов.

      Матрёна смотрела на него раскрытыми от ужаса глазами:

      – Да ты точно ненормальный! Откуда ж в тебе столько злобы, столько ненависти? Это ж твои отец с матерью, сёстры!

      И тут Семён сорвался. Он потом это делал не раз, не два – много. Так случалось почти с каждой бабой, а их у Сени Милькина хватало. Нынешнюю жену он тоже стал «лечить» – так он называл это про себя. Не сразу, со временем, но стал. И случилось это как раз после её очередного сюсюканья: «Милочка ты мой!..»

      А в тот раз с Матрёной у него будто черепную коробку сорвало и в голове закипело, он чувствовал этот жар – пылали уши, лоб, вся башка. И он со всей дури кулаком ударил в лицо женщину, которой ещё вчера ноги целовал. Матрёна рухнула как подкошенная и привычно прикрыла голову руками.

      «Отойдёт», – подумал Семён и удивился собственному спокойствию. Постоял, помолчал, прислушиваясь к себе: сердце бьётся

Скачать книгу